Княгиня Ольга. Истоки

— Звучит заманчиво! Спасибо, что поделились со мной этой восхитительной тайной, — Ольга кланяется сначала самому конюху, а затем его птице, словно те были какими-то важными особами при дворе. — Рада была познакомиться, голубка и?

— Щука.

— Голубка и Щука, — повторила, с трудом удерживаясь от того, чтобы не залиться смехом, дочь Эгиля и широко улыбнулась. — И, пожалуйста, называй меня на "ты", хотя бы наедине, когда рядом никого нет. Мне через неделю шестнадцать, а не шестьдесят.

— Хорошо, — кивает юноша. — А мне только через три. Придётся слушаться старших. Чем обязаны Вашему… нет, твоему визиту голубка и Щука? Меня уже успело допросить несколько человек, так что если и ты за этим пожаловала, то мне нечего добавить к уже рассказанному.

— Если я захочу узнать подробности, то точно не сегодня, — взгляд Ольги мгновенно мрачнеет, и глаза из светло-серых становятся оттенка свинцовых грозовых туч; руки же неосознанно сжимаются в кулаки. — Я пришла для другого. Поблагодарить.

— Поблагодарить? — переспросил, удивлённо косясь на будущую княгиню, парнишка. — За что же? Я ничего не сделал, даже спасти его не сумел…

— Ты рассказал мне, — сделала паузу и посмотрела на собеседника девушка. — Уже это дорогого стоит. Признаюсь честно, что не уверена, поделился бы со мной произошедшим кто-то другой. Мне некому здесь доверять, да что там, даже поделиться печалями и радостями.

— В этом мы похожи.

— Даже если так, у тебя есть эта голубка, — вздыхает Ольга и переводит взгляд на белоснежную пташку. — Могу я её погладить?

Щука, недолго раздумывая, так же смотрит на свою подругу и говорит:

— Конечно. Она, кажется, не против. Но лучше подойти к ней осторожно. С первого взгляда она кажется нежной и пугливой, но на самом деле довольно вспыльчивая особа.

Затаив дыхание, варяжка подходит к голубю, протягивая хрупкую руку. Птица, настороженная её движениями, трепещет крыльями и не подпускает её ни на шаг. Тогда ближе к Ольге подходит сам Щука, готовый в случае необходимости вмешаться.

— Её пух похож на облака, — произносит заворожённая девушка и останавливает руку в считанных сантиметрах от птицы, которая начинает ещё сильнее бить своими крыльями и взволнованно курлыкать. — Но, какими бы мягкими не казались её перья, их обладательница может не полюбить прикосновений чужого ей человека. Пожалуй, познакомлюсь с ней поближе в следующий раз. Вы же не против?

— Мы не против, — поймав на себе взгляд крохотных глаз пташки, улыбается Щука. — Вот только вряд ли наши задушевные беседы втроём одобрит сам князь.

— Почему это? — наивно хлопает очами Ольга и морщит лоб. — Или мне и приятелей запрещено иметь?

— Если сейчас кто-то из своры застанет нас здесь, то приятели — это последнее, о чём они подумают, — парнишка краснеет и стыдливо отводит взгляд в сторону. — Поэтому чем скорее ты уйдёшь, тем будет лучше. Да и не положено общаться конюху и княгине.

— Да не княгиня я! И… о какой своре ты говоришь?

Щука вздыхает и закатывает глаза: в чём-то умная и даже не по годам мудрая собеседница оказывается абсолютно несведущей в некоторых других вопросах. Конюх щурится, когда голубка вспархивает и пересаживается на его косматую рыжую голову, и только потом продолжает:

— Дружина — это свора, они все его цепные псы. Лют — самый жестокий из них. Бранимир — самый человечный, простой и степенный…

— А Вещий Олег тогда кто?

— Ты так и не поняла за прошедший день? — горько улыбается собственным же словам олегов помощник и цокает языком, но оставляет вопрос без ответа. — В любом случае, простой народ — всего лишь овцы, которых стригут и перегоняют туда, куда заблагорассудится их пастырю. Безропотные, молчаливые и пугливые овцы.

Ольга, обдумывая слова Щуки, ещё крепче сжимает кулаки; на виске её вздулась и забилась тонкая синяя вена.

— Значит, и я тоже овца. Так?

— Я всего лишь делился своими мыслями, — юноша подходит чуть ближе к варяжке, внимательно осматривает её, удивлённую таким поведением собеседника, с ног до головы, прежде чем продолжает. — На овцу не похожа совсем. Но я конюх, поэтому могу ошибаться, всё-таки в лошадях я разбираюсь куда больше.

Дочь Эгиля хихикает, игриво подталкивая олегова помощника локтем, а затем становится максимально серьёзной. На её лицо словно сошло озарение!

— В лошадях ты разбираешься лучше всех, — вслух озвучивает она свои мысли, пока от следующей фразы варяжки глаза Щуки не начинают ползти на лоб. — Мне нужна лошадь. Точно!

— В Киеве на конюшне полно жеребят и молодых скакунов, обязательно подберём кого-нибудь подходящего по характе…

— Мне нужна лошадь, Щука, — перебивает его, сбивчиво продолжая, девушка. — Сейчас.

— Зачем она сейчас, да ещё и ночью? — спрашивает конюх, но по взгляду избранницы Игоря понимает, что речь идёт явно не о рядовой прогулке в столь поздний час.

— Чтобы сбежать, зачем же ещё, — пожимает плечами девица и прикусывает нижнюю губу. Голубка на голове конюха тут же удивлённо курлыкает, словно вопрошая, о каком побеге идёт речь. — Подберёшь мне самого быстрого из своих подопечных?