Княгиня Ольга. Истоки

От тревожных мыслей варяжку уберегла длань Ярослава, которая мягко легла на её макушку и принялась гладить по шелковым русым волосам. Девушка сомкнула веки и стала думать о более приятных вещах, например, вечернем приёме гостей.

— До Лыбуты пешими — три версты, друг наш так и спит. Видно, снятся ему пиры с медовыми реками да девицами красными, вот и не торопится приходить в себя.

— Ярослав!

— А что? Может, благое это дело. Пущай ими любуется, а не на мою любушку смотрит…

Вторая рука молодца потянулась к смарагдовому ковру трав и сорвала стебель седмичника, пока взор его внимательно изучал одеяние спасённого ими человека.

— До Великой — меньше половины версты. Челн твоего тятеньки всё ещё там, на переправе?

Золотые бляхи на поясе пришиты со знанием дела, открепить их от сделанного мастерами произведения искусства будет не так просто. Забрать весь наборный пояс, не привлекая внимания возлюбленной — ещё сложнее.

Ольга кивает. Лодка семьи действительно со вчерашнего вечера была в самом широком месте реки, где отец время от времени ставил сети на рыбу. Не мог же хлебосольный Эгиль не позаботиться о гостях и оставить тех без пары-тройки сочных линей!

Шуйца Ярослава бережно убирает с виска возлюбленной непослушную прядь, правая же рука вставляет в волосы у уха похожий на снежинку холодно-белый цветок. Ольга улыбается, обнажая прекрасные ямочки на порозовевших щеках, а серые глаза девицы блестят от волнения и радости.

Она делает глубокий вдох, ощущая мягкость цветочных лепестков и пальцев Ярослава на своей коже и волосах. Аромат седмичника столь же сладок и тягуч, как разлившееся где-то в глубине груди варяжки чувство. Ольга закрывает глаза на мгновение, наслаждаясь моментом и лелея нежный жест своего возлюбленного.

— Доставим его до переправы. Там на лодке немного проплыть, и будем уже в деревне, а до твоего двора — рукой подать, — голос Ярослава звучит одновременно вкрадчиво и жёстко.

Не смея открыть глаза и нарушить момент искренней сердечной близости между ними, девушка нежно целует Ярослава в щеку в знак благодарности за белоснежный седмичник.

Одной рукой соседский молодец прижимает её к себе и вдыхает запах волос любушки, смешавшийся с цветочным ароматом.

Второй — зажимает в кулаке серебряный перстень с выгравированным на нём соколом, что пикирует вниз со сложенными крыльями за добычей. Добыча теперь есть и у него.

Глава III: Предчувствие бури

ГЛАВА III: ПРЕДЧУВСТВИЕ БУРИ

Окрестности Лыбуты.

Частокол из молодого подлеска остался позади, и чем ближе они продвигались в сторону реки, тем сильнее ощущалось лёгким ветерком её свежее, слегка землистое дыхание. Ольга, напряжённая от макушки до кончиков пальцев ног, держала пребывающего в бессознательном состоянии боярского сына за ноги; Ярослав же ухватился за широкую спину молодца и осторожно ступал задом наперёд. Кряхтя и обливаясь потом, возлюбленный варяжки решил разрядить атмосферу, подмигнул ей и обнажил ряд белоснежных зубов с засунутой между ними былинкой — и вот она уже заулыбалась, тронутая таким забавным поведением. И немудрено, ведь был единственным, кто всегда мог рассмешить девицу и поднять ей настроение даже во времена долгого отсутствия дома отца в его плаваниях с другими купцами.

Раненого витязя в их руках кормили отменно — вместе с одеянием весил он так, что даже пара человек с трудом могла с ним управиться.

В какой-то момент земля под ногами перестала быть ровной и твёрдой, на смену цветам и деревьям пришли похожие на спутанные космы волос кустики осоки и ложбинки, в которых уже ощутимо хлюпала вода.

Лапоть юноши с боязливой осторожностью касается влажной почвы, словно мать — хрупкого новорождённого. До берега Великой остаётся совсем ничего, главное сейчас — не потерять равновесие и не упасть, иначе все усилия пройдут даром. И сами поранятся, и знатного боярина изувечат.

— Сюда его, — молвит, насупившись, Ярослав, и мгновение спустя раненый воин оказывается на влажной от росы мягкой болотнице, а на лицо его устремляется почуявшая запах крови мошкара.

Не снимая рубахи, соседский молодец направляется к быстро журчащей прохладной воде. Юноша по пояс заходит в стремительные волны Великой, подталкивает ближе к берегу старый челн и чертыхается: каменный якорь надёжно удерживает лодку посреди стрежни, а если её прямо сейчас отвязать, судно рискует уплыть по сильному течению до того, как кто-то окажется внутри.

Ярославу, мокрому и сердитому, приходится вернуться обратно на берег. Планы опять изменились.

— Ежели не хочешь остаться без отцовой лодки и живого боярина… Надо дотащить его туда самим.

Не остаётся ничего другого, как послушаться возлюбленного. Да и разве могла она воспротивиться ему, куда больше смыслящему в такого рода делах? Ольга кивает и взмахом руки сердито отгоняет прочь жужжащих над челом знатного воина комаров.