Княгиня Ольга. Ведьмины камни

Чаша поплыла вокруг стола. Здесь сидели дружины Эйрика и Сванхейд – «словенские русы» из Хольмгарда и «мерянские русы» из Ватнсстадира – Озерного Дома, как при Эйрике стали называть прежнюю мерянскую твердыню. Многие были знакомы между собой: люди Олава почти каждый год проезжали через Мерямаа по пути в далекий Булгар. Причитавшуюся Олаву дань с Мерямаа, которую собирал Эйрик, они увозили с собой, чтобы продать булгарам и сарацинским купцам, и нередко люди Эйрика присоединялись к ним на обратном пути, чтобы купить в Хольмгарде что-то из товаров, привезенных с Севера. В речи одних русские слова мешались со славянскими, у других – с мерянскими, но друг друга они хорошо понимали. Среди людей Сванхейд почти половину составляли словене, в дружину Эйрика затесались не только меряне – с ними мерянские русы почти все были в близком родстве, – но и несколько булгар.

Над столом висел стук ножей и чаш, веселый разноязыкий говор; все были возбуждены встречей, пивом, едой, медом, жаждой новостей и холодящим жилы ожиданием беды. Ибо двое владык съехались не для свадьбы или чего-либо столь же веселого, и не ради родственной любви. Эйрик и Сванхейд уверяли, что прибыли договориться по-родственному, но и они сами, и все до одного их люди знали: двое владык встретились, чтобы поссориться.

– Какие новости есть от твоего старшего сына, сестра? – вскоре начал Эйрик.

Все за столом при этом стали жевать потише, напряженно вслушиваясь, гул голосов поутих.

– Минувшим летом мой сын, Ингвар конунг, посылал войско в страну хазар – этот город называется Самкрай, если я правильно помню. Его возглавлял некий Хельги сын Вальгарда, это сводный брат Эльги, моей невестки. Весьма отважный и достойный человек, я его знаю – он побывал в Хольмгарде пару лет назад. Он одержал победу, взял в том городе большую добычу и пленных. Такую добычу, что все его люди оделись в шелковые кафтаны! Но когда он уже возвращался, греки предали его и напали, желали отнять добычу. У них это не вышло, но теперь Ингвар с ними в ссоре. Будущим летом он намерен пойти на них войной. Он приглашает с собой всех отважных людей, охочих до славы и добычи. Может быть, Эйрик, твоим сыновьям это понравится?

– На Миклагард? – уточнил Эйрик, подавшись к ней. – Вот прямо на самого кейсара?

– Прямо на сам Миклагард, – торжественно подтвердила Сванхейд. – На Романа цесаря.

Более заманчивой цели военного похода не существует на свете – разве что сам Асгард. Сын Сванхейд выбрал цель, способную принести ему наивысшую славу, и она заслуженно гордилась им. Она не ошиблась, когда двадцать лет назад приняла это тяжелое решение – отослать четырехлетнего мальчика на край света, ко двору Хельги Хитрого. Бывший крошка вырос, взял в жены наследницу того, кто держал его в заложниках, и сел на его престол.

Гул за столом усилился: люди Эйрика оживленно переглядывались, взбудораженные такой важной новостью. В их среде хорошо известны были рассказы о подвигах отцов: поход Хельги Хитрого на Миклагард более тридцати лет назад, поход большого войска на Хазарское море. Этот последний был особенно хорошо известен в Мерямаа: многие из ее жителей в нем участвовали, в том числе Арнор, отец Хельги, и его младший брат Вигнир. У нынешних молодых русов, выросших на этих рассказах, предложение присоединиться к войску Ингвара означало возможность самим войти в столь же славное сказание.

– Вы еще успеете, – добавила Сванхейд, довольная этим многообещающим гулом. – Ингвар конунг будет ждать всех, кто придет в Киев за первым льдом[6]. Скажи мне, Эйрик, – она взглянула на брата, – разве плохо быть родичем и союзником человека с такими замыслами, с такой силой, отвагой и доблестью?

– Я не откажусь ни от родства, ни от союза с моим племянником Ингваром. – Эйрик добродушно кивнул. – Я лишь не могу признать себя данником конунга, который мой младший родич и живет где-то на краю света.

Именно ради этого разговора Сванхейд и пустилась в далекий зимний путь. Хельга, стоявшая с кувшином меда за спиной своего дяди, увидела, как сверкнули острой искрой голубые глаза королевы.

– Что за важность, где он живет? – спокойно ответила Сванхейд, но Хельги чувствовала: та приготовилась к битве. – Ивар Широкие Объятия, Харальд Боезуб, Рагнар Меховые Штаны тоже жили далеко от некоторых своих владений. Это не мешало им быть величайшими из сынов Одина. Объясни мне самой, Эйрик: что заставило тебя разорвать договор и союз, который связывал тебя с нами целых двадцать пять лет?

– Я заключал этот союз с Олавом, конунгом Хольмгарда. Его больше нет, и в Хольмгарде нет конунга, кроме тебя, дорогая сестра. Как бы я ни любил тебя, – миролюбиво отвечал Эйрик, – я не могу подчиняться женщине и держать всю мою землю в подчинении у женщины.

– Я – не конунг в Хольмгарде. Конунг – мой сын Ингвар.