Княгиня Ренессанса

С этими словами он вложил пластинку в щель между неровно отесанными кусками лавы, из которых был сложен камин.

– Мадемуазель Плюш рассказывала мне обо всех опасностях, которым ты подвергалась. Найдутся и такие, кто не задумается убить, чтобы только завладеть сокровищем Саладина, если оно, конечно, существует, – сказал Фульвио.

– Значит, ты веришь в это, Фульвио. Послушай же меня, я должна наконец рассказать тебе все…

– Иди, сядь рядом.

Устроившись на медвежьей шкуре и прижавшись головой к груди Фульвио, Зефирина начала долгий рассказ. Она поведала о своем одиноком детстве, о странной смерти матери, о ненависти мачехи и о причинах, заставляющих усомниться в том, что маркиза именно та, за кого себя выдает. Рассказала Зефирина и о бедах, пережитых ею в Багателе, о монастыре, о старухе Крапот, об откровениях папаши Коке, о своих подозрениях в отношении собственного отца, Роже де Багателя, о девичьей своей любви к Гаэтану, о чувстве одиночества, о встрече с Мишелем де Нотр-Дамом, которого она прозвала Нострадамусом и о его предсказаниях, об упомянутом им магическом круге… и о снятии с нее порчи…

Начинало светать, когда Зефирина закончила свой рассказ. Фульвио ласково гладил ее волосы, стараясь успокоить.

– Тебе больше нечего бояться, поверь мне, ведь я с тобой. В колдовство я не верю, но твоя мачеха – отъявленная негодяйка. Сын ее, Рикардо, убит в замке Святого Ангела – вот оно возмездие! Ничего не бойся, моя Сицилия хорошо охраняется. Никто сюда не приблизится без того, чтобы меня об этом не предупредили. Люди маффии рассеяны повсюду, прячутся в маки, в горных пещерах, наблюдают за морем.

– Скажи мне правду, чего вы, в сущности, ждете? – спросила Зефирина.

– И все, и ничего. Вполне возможен даже французский десант под командованием Лотрека, который прогонит с острова испанского вице-короля. По правде говоря, тут, как и в математике, возможны любые уравнения. Среди решений есть и такое: Карл V просто забудет о нас и о нашем рае лет на пятьсот.

Говоря это, Фульвио почти верил в свои слова.

Огонь в очаге погас. Где-то вдали послышалось уханье совы, которую наступавший день прогнал с горы. Теперь она спешила укрыться в сумраке леса.

Зефирина вздрогнула. Фульвио взял ее на руки и отнес на кровать. Натянув покрывало, он крепко обнял жену и прошептал:

– Ну, а теперь давай повторим еще раз правила простейшей математики…

* * *

Через несколько месяцев Зефирина заметила, сколь значительными оказались результаты уроков математики.

Она решила немного подождать и убедиться, что не ошибается, прежде чем заговорить об этом с Фульвио, Она с удивлением наблюдала, как постепенно округляется ее талия.

Мадемуазель Плюш тоже заметила перемену.

– Вы должны сказать об этом своему мужу, моя маленькая Зефирина… э-э… ваша светлость.

Почтенная дуэнья была шокирована тем, что Зефирина держала случившееся в секрете.

День клонился к вечеру, когда молодая женщина, сидя в беседке, объявила новость онемевшему Фульвио.

– А вот теперь, любовь моя, нам придется быть очень благоразумными… никаких безумств, никакой акробатики, никаких верховых поездок в наш домик.

Именно этого Зефирина и боялась.

– Впредь, мадам, – твердо заявил Фульвио, – мы остаемся дома, как добропорядочные горожане!

Стараясь скрыть свое волнение, Фульвио наклонился к Зефирине. Молодые люди обменялись долгим поцелуем.

Они не видели, что в это время со стороны Мессинского пролива появился корабль под черными парусами, и корабль этот направлялся к Сицилии.

Глава XXX ЧЕРНЫЕ ПАРУСА

– Упомянутая персона остановилась в Сиракузе, монсеньор.

Мужчина, которого певица Мария Соленара спешно прислала к Фульвио, был одним из самых верных друзей маффии.

Гонимый испанцами Джакомо, вступив в тайное общество, из простого рыбака превратился в прославленного разбойника, любимого героя жителей окрестных деревень, разбросанных по склонам Этны. И надо сказать, он прекрасно справлялся с ролью защитника отечества.

– Она прибыла одна? – спросил Фульвио.

– Ее сопровождает несколько слуг, один гигант по имени Бизантен и один лилипут, ну, то есть карлик, монсеньор…

– Под каким именем они высадились на берег?

– Синьора Тринита Орландо.

– Тринита Орландо, – повторил Фульвио.

Он задумался, потом снова обратился к гонцу, который мял шапку в руках, ожидая его распоряжений.

– Можешь ли ты описать мне эту даму?

– Конечно, монсеньор… По распоряжению Марии Соленара я последовал за этой дамой, как только она сошла с корабля, приплывшего под венецианским флагом. Она остановилась в маленьком доме, рядом с монастырем капуцинов. Я встал на паперти церкви Санта Лючия, откуда и наблюдал за окном и за маленьким садом. У дамы черные волосы, она всегда одета во все черное и часто носит густую вуаль. Я, однако, смог увидеть ее лицо, очень, кстати, красивое. Монсеньор будет, наверное, надо мной смеяться, но у этой женщины такие черные глаза и такие красные губы на совершенно белом лице, что я даже испугался…