Княгиня Ренессанса

– Ну, хорошо, сын мой, мы видим, что вы добрый христианин. Как поживает его величество Генрих? – спросил папа, когда Мортимер поднимался с колен.

– Очень хорошо, пресвятой отец. Король Англии поручил мне передать вашему святейшеству, помимо пожеланий доброго здоровья, свои самые благие намерения и заверить, что каждое утро и каждую ночь его величество в своих молитвах не забывает упоминать имя вашего святейшества.

– Нам приятно это слышать! – ответил папа таким тоном, будто говорил: «На коней». – Подойдите, дети мои.

Рукой в кольчуге Климент VII указал на табуреты, поставленные полукругом перед его креслом, стоящим на небольшом возвышении.

Фульвио и Мортимер подошли к табуретам, чтобы сесть.

«Неужели они оставят меня стоять здесь?» – подумала в растерянности Зефирина.

– Постойте, а это что такое?

Сощурив глаза, Климент VII неожиданно обнаружил присутствие Зефирины. Тыча в нее пальцем, его святейшество устремился к молодой женщине точно разъяренный бык. Ни жива ни мертва, Зефирина опустилась перед ним в глубоком реверансе, в то время как Фульвио, вернувшись к ней, сказал:

– Прошу меня простить, пресвятой отец, я забыл попросить вашего благословения для княгини Зефирины Фарнелло.

– Твоя жена?

Папа недоверчиво обошел вокруг Зефирины.

– Да, пресвятой отец. Ваше святейшество помнит, конечно, что, кроме своего разрешения на мой брак, он прислал мне своего легата, чтобы благословить наш союз в Ломбардии, – пояснил Фульвио.

«К чему эти подробные объяснения? Мы тут для того, чтобы говорить не о женитьбе, а о разводе», – подумала с раздражением Зефирина.

– Ты сделал удачный выбор, князь Фарнелло. Поздравляю тебя… Настоящая, племенная кобылка… Венецианка? Флорентийка?

– Нет, пресвятой отец… Француженка, – ответила Зефирина.

– И дерзкая к тому же! Быстренько наделай с десяток детишек, Фарнелло, или хлопот не оберешься, – посоветовал папа. – Ну, ладно, пойдем, дочь моя.

Климент VII направился к своему трону. Зефирина заметила, под красной сутаной у папы сапоги со шпорами.

– Пресвятой отец, – начал Мортимер, когда Фульвио и Зефирина сели рядом с ним, – как полномочный посол, я не стану ходить вокруг да около…

– Вот и хорошо, сын мой, иди прямо, чтобы не заблудиться, – одобрил папа.

* * *

– О-о… как разболелась моя бедная голова.

Герцог де Монтроуз проводил руками по своим белокурым волосам, состроив гримасу на лице. Зефирина наверняка нашла бы ее комичной, если бы в тот момент сама не находилась под сильным впечатлением визита к папе.

Извинившись перед своими хозяевами, Мортимер, пошатываясь, поднялся по лестнице к себе в апартаменты.

Оставшись в вестибюле наедине со своим мужем Зефирина сухо сказала:

– Вы это сделали нарочно.

Фульвио, казалось, с трудом удерживал смех.

– Вы меня удивляете, мадам. Разве я не пошел навстречу вашим желаниям?

– Вы макиавеллический человек! – бросила, не подумав, Зефирина.

– Макиавеллический! – повторил Фульвио. Слово показалось ему интересным и достойным существования. – А ну-ка, подойдите сюда, философ в юбке, и расскажите, как вы его придумали.

Рука Фульвио поймала Зефирину в тот момент, когда она собиралась последовать примеру англичанина. Проводив молодую женщину в гостиную первого этажа, Фульвио повторил:

– Вам, значит, совершенно необходимо совать вашу маленькую, хорошенькую мордочку повсюду. Мне следовало, конечно, знать, что, даже умирая от усталости, вы все-таки способны подслушивать у дверей и пользоваться советами Никколо Макиавелли.

Не давая себя смутить, Зефирина тут же парировала:

– А мне следовало знать, что вы заранее представляли, каким будет ответ папы и потому с такой легкостью согласились взять меня в Ватикан вместе с Мортимером.

Сама того не желая, Зефирина кусала губы, чтобы не рассмеяться, вспомнив сцену, которую она только что наблюдала.

Сидя на троне, Климент VII, казалось, дремал, слушая речь Мортимера в защиту развода короля Генриха. Проговорив добрых десять минут и перечислив все возможные доводы, включая и законное желание английского короля иметь наследного принца, что, кажется, было совершенно не по силам королеве Екатерине, Мортимер наконец умолк, ожидая ответа папы.

В худшем случае, полномочный посол ждал завуалированного отказа, который мог звучать приблизительно так: «Пусть его величество Генрих немного потерпит. Мы обдумаем этот вопрос».

Но папа вдруг с необыкновенной живостью вскочил со своего трона и ринулся к англичанину.

Схватив его за воротник, Джулио Медичи принялся трясти бедного лорда.