Княгиня Серебряная

– А вот мне было почти тридцать, – сердито сказал Аркадий Валентинович. – Я как раз завязал с хоккеем. Вы даже не представляете, каково это: вдруг проснуться в другой стране. Где дикий рынок и сумасшедшая инфляция. Когда на деньги, за которые еще недавно можно было купить самую дорогую машину, «Волгу», теперь даже швейную машинку не купишь. Что вы так смотрите?

– А почему вдруг швейная машинка? – с любопытством спросил блогер.

– Жена шила, чтобы как-то выжить. Конверт новорожденной дочке из старой шубы перешила. Мне плащ из… Ладно, хватит, – резко оборвал он. – Вы спрашиваете, откуда мне известны подробности уголовного дела? Я про убийство Лады.

– Я понял, – кивнул Рокотов. – И откуда?

– Вы ведь спортивный обозреватель. Кстати, каким видом спорта занимались?

– А почему вы думаете, что занимался?

– Я профессиональных спортсменов всегда отличу, – хмыкнул Шумов. – Осанка, координация, реакция. Так каким?

– Ватерполо, – признался Олег. – Успехов, правда, не добился. Меня в бассейн родители отвели, потому что он был от дома близко. Я сначала плаванием пробовал заниматься, но быстро понял, что не мое. Есть индивидуалисты, а есть такие, как я. Которым по душе коллективный спорт. Мне с секундомером биться неинтересно, я предпочитаю игру. Пока плавал, видел, как ребята в водное поло играют. Ну и зацепило.

– Убойный вид спорта, атлетический, – с уважением сказал Шумов. – Требует отличной физподготовки. Как я понимаю, все самое важное происходит под водой?

– Правильно понимаете, – рассмеялся Олег. – Этому в первую очередь учат. Как незаметно от судьи удержать соперника за трусы. Или какие-нибудь части тела.

– Это сарказм?

– Извините, – Рокотов смущенно кашлянул.

– Ну, раз вы бывший спортсмен и обозреватель от спорта, то наверняка знаете, почему ЦСКА – это кони, «Спартак» – мясо, а «Динамо» – мусора.

– Разумеется. База армейцев вроде как располагалась на месте бывших конюшен, или манежа. «Спартак» в начале своего основания носил название «Пищевик» и поддерживался союзом мясников. Ну а спортивное общество «Динамо» было создано по инициативе Феликса Дзержинского и при поддержке ГПУ.

– Приятно говорить с профессионалом, – Шумов уважительно посмотрел на блогера. Не глуп, уже хорошо. – Может, дело у нас и пойдет, Олег. Так вот я играл за хоккейную команду «Динамо». За мусоров. Эмвэдэшники всегда были нашими кураторами. Все хоккеисты ЦСКА в советское время служили и имели воинские звания, им за это неплохо доплачивали. А я, Олег, как и вы, звезд с неба не хватал, поэтому решил карьеру строить смолоду, пока в хоккей играю за мусоров. Ну и устроился в милицию. За звездочки и мне хорошо доплачивали. Зарплата триста рублей, да сто за звание. Жить можно.

– То есть вы мент?! – вырвалось у Рокотова. – Вот удача! Вам ведь этого Судью найти не проблема! Вы в каком звании? Неужто генерал? – глаза блогера азартно загорелись и впрямь как у ребенка, увидевшего в витрине магазина желанную игрушку.

– Вы не дослушали, – поморщился Аркадий Валентинович. – Да, я работал в милиции какое-то время. Когда хоккейный сезон заканчивался, у меня начиналась обычная служба: дежурства, оформление протоколов, беседы с задержанными. Так что всю милицейскую кухню я знаю прекрасно. Но я давно уже там не работаю.

– Почему?

– В лихие девяностые ментом работать было особенно опасно. «Улицы разбитых фонарей» смотрели, первый сезон?

– Разумеется, – кивнул Рокотов.

– Приблизительно так все и было. Денег мало, риска много. Кого только в милицию тогда не брали, лишь бы дырку в штатном расписании закрыть. Постоянно шли бандитские разборки. А мне жить захотелось. Жена пилила: не хочу остаться вдовой с маленьким ребенком на руках. Ну я и напряг свои спортивные связи. Девяностые – это был взлет хоккейной команды «Динамо», ее золотые годы. Мы наконец-то стали чемпионами, вырвав победу у ЦСКА. Потом успех повторился. Вот я подался туда, где деньги водились и риск был минимален. С тех пор – чиновник от спорта. Кадрами занимаюсь. Я работаю в Федерации хоккея России.

– Но связи-то в милиции остались?

– Вот именно: в милиции, – усмехнулся Шумов. – Давно уже полиция, и тех, с кем я когда-то работал, там не осталось.

– Но Воронцову убили двадцать лет назад, и тогда ваши друзья наверняка еще работали в органах.

– Вот тут вы попали в точку. – Шумов взялся за чайник. Аромат чабреца приятно защекотал ноздри. Аркадий Валентинович любил только такой: черный, настоявшийся, с чабрецом. – Этим и объясняется моя осведомленность. На место происшествия тогда выехали три бригады. Одна из районного отделения милиции, где я когда-то работал. И тогдашнего начальника угро я прекрасно знал.

– Это же замечательно! – разволновался Рокотов. – А я-то гадаю, как подступиться к этому делу! Ваш знакомый наверняка уже на пенсии, но дело-то было громкое. Резонансное. И подробности он помнить должен, по логике вещей.

– По логике вещей должен, – усмехнулся Шумов. – Только он уже почти два года как на кладбище. А там все заканчивается, и логика вещей тоже. Сарказм, если что.

– Он умер? – огорченно спросил блогер. – От чего?