Князь

— На что ему соглашаться, коли он гол как сокол? — отвернулся от гышпанца князь Друцкий. — Прогоняй его, Андрей Васильевич, прогоняй. Токмо в приживальщики ныне и годен. Мы для Пребраны более солидную партию подберем.

— На что он готов ради твоей руки? — спросил Андрей. — Ну же, Пребрана, переводи: что он готов сделать ради того, чтобы ты стала его женой?

Гранд де Кераль ответил горячо и страстно.

— Он готов отдать за меня свою жизнь! — не менее гордо перевела дочь.

— Ради твоей руки он готов оставить тебя вдовой? — скривился Зверев. — Стоит ли тогда начинать наш разговор?

Молодые торопливо начали что-то обсуждать, пока, наконец, Пребрана не передала его ответ:

— Он готов согласиться на все, что вы потребуете…

— Не густо, — подвел итог князь Сакульский. — На все согласен, ничего не может.

— Я готова с ним хоть простой крестьянкой остаться! — решительно заявила княжна, хватая жениха за руку. — Лишь бы рядом быть, никакого злата не надобно!

На щеку девушки выкатилась искренняя слеза.

— С детьми разговаривать бесполезно, — вздохнул Зверев. — Ладно, долго шли к венчанию, не станем спешить и с разводом. Полина, кто тут лошадьми заведует? Вели седлать, поеду с грандом Гильермо познакомлюсь. Может, хоть он чего внятного ответить сможет. И смотри, Пребрана, — твердо добавил он, — коли и отец его только умереть будет готов… Переводить не надо.

— Я с тобой поеду, батюшка, — еще крепче вцепилась в жениха девушка. — Ты же языка не разумеешь. Я переведу.

— И я поеду, — решилась княгиня. — Ум хорошо, а два лучше.

— Меня возьми, отец, — предложил, выйдя из дома, Ермолай. — Сестра, вон, еле на ногах стоит. Помогу, да и глаголить по-здешнему не хуже Пребраны умею.

— Ну, тогда уж и я, — деланно закряхтел князь Друцкий. — Уважьте старика, не бросайте при сем любопытном деле. Авось, и мой совет на что сгодится.

— Арины не слышно, — обернулся к дому Зверев.

— Да, батюшка, я тоже! — ответил ее голос из темноты приоткрытой двери.

По такому случаю пришлось закладывать коляску, и все равно — лошадей не хватило. Ведь изрядно загнанных скакунов гранда и двух его холопов пришлось оставить на отдых. Поэтому к родовому замку жениха отправились вовсе без прислуги. Токмо Пахом, раз уж седла не хватило, невозмутимо занял место на козлах, сдвинув с них хозяйского конюха.

Коней путники гнали не жалеючи, и потому в ворота родового гнезда Карла де Кераль гости влетели задолго до сумерек. Хозяева, понятно, встретить их не успели. Дворовой человек обмолвился, что в трапезной гранд горюет — и князья, княжны и княжичи поднялись все вместе в пиршественную залу.

Гранд Гильермо Игулада-де-Кераль сидел во главе стола в гордом одиночестве. Если не считать, конечно, за собеседника большой серебряный кувшин, покрытый тонкой чеканкой, в которой легко угадывалась арабская вязь. Ну и кубок того же рисунка, разумеется. Внешне отец жениха удивительно походил на короля Филиппа: тот же овал лица, те же губы, брови, глаза. И одежда очень похожая: просторный колет с надставными плечами. Мельком глянешь — король испанский и есть.

В первый миг Зверев подумал, что хозяин замка от печали изволил напиться, но когда Карл, кинувшись к отцу, о чем-то заговорил, тот отвечал ему вполне внятно и уверенно, лишь иногда ненадолго задумываясь или колеблясь.

— Сказывает, нет у него ничего больше, — не поленился шепотом перевести Звереву на ухо дядюшка. — Всех своих копейщиков до единого придется ему взять с собой, ибо без ратников в диких землях не обойтись, замок и окрестные земли никому он передать не способен, ибо они майоратные,[256] прочее же добро, виллы и дворы, вестимо, им придется продать, дабы расплатиться с долгами и достойно снарядиться в дорогу. Я же говорил, они совершенно бесполезны. Опала совершенно послала их по миру.

— По миру, по миру… — буркнул Зверев. — По миру — это куда?

Карл и Пребрана обернулись на его голос, перемолвились и крепче схватились за руки, во взгляде их появилась какая-то отчаянность.

— Так куда вас король отсылает, сказать можете? — повторил вопрос князь.

— За море, — ответила Пребрана.

— Куда именно?

Дочь переспросила жениха, он отца, гранд неопределенно махнул рукой — и его ответ вернулся по той же цепочке:

— Далеко за море…

— Вот лешие с русалками, — недовольно буркнул Зверев, осмотрелся, сходил к камину, вернулся с угольком, быстрыми движениями начал рисовать на столешнице: контур Африки, мысок Европы над ним, затем — длинный американский континент с тонкой талией в будущей Панаме. Отличником по географии он никогда не был, но глобусы и карты мира в его детстве так часто мелькали перед глазами, что общее представление о том, что где и как находится, Андрей все-таки сохранил: — Смотрите! Вот, сейчас мы находимся где-то здесь. Если от Гышпании идти за море на юг, вот сюда, то это Африка. Негры и жара. Если вот сюда, тоже за море, то это Северная Америка. Земли вроде и хорошие, но там англичане местное население оспенными одеялами травят, за скальпы охотникам платят и разбоем занимаются. В общем, там грустно: смерть, нищета и слезы.