Князь Александр Невский и его эпоха

Год 1240 — срединная точка временного интервала XII–XIV вв., драматичного и длительного «переходного периода» в истории народов Северной и Северо-Восточной Европы. Крестовые походы шведских, датских, немецких рыцарей в земли славянских, летто-литовских, прибалтийско-финских народов, где Новгородская Русь стала крайней северо-восточной ареной военного противостояния, были следствием стабилизации этнополитических образований, завершивших становление феодально-христианской Европы и одновременно положивших конец предшествующей интеграции языческой или полуязыческой «балтийской цивилизации раннего Средневековья»[258].

Критической точкой этот год был и в рамках периода своего рода «трансмутации» древнерусской этнической общности. Не вдаваясь в дискуссию Л.Н. Гумилева и его оппонентов относительно того, следует ли именно двухвековой отрезок XIII–XIV вв. считать началом этногенеза собственно русских,[259] нельзя не констатировать качественного значения потрясений XIII в.: будь то удары с Востока, перенесенные крайне тяжело, будь то удары с Запада, отраженные князем Александром Ярославичем. — Так или иначе то был конец конфедерации, в свою очередь, федеративных образований XII — первой половины XIII в. древнерусских княжеств, сменивших Киевскую Русь, хотя и сохранивших сознание государственно-конфессионального единства[260]. Воплощением этого сознания стал в русской культуре образ святого и благоверного великого князя Александра Невского.

Северо-Запад Новгородской земли — место воинских деяний князя — с середины XIII в., с деятельностью потомков Александра и его преемников, и главным образом военно-территориальной администрации «боярской республики» Господина Великого Новгорода XII–XV вв., приобретает черты внешне очерченного (прежде всего, уникальной среди русских древностей системой каменных порубежных крепостей)[261] и внутренне структурированного единства, в последующие столетия «Московского периода» определяемого как «Вотская пятина Великого Новгорода»[262]. Сто лет спустя после Невской битвы, с 1330-х годов, наместник Новгорода служилый князь турово-пинский, сын великого князя литовского Наримонт, в православии Глеб Гедиминович, и его преемники-родичи возглавляют, в качестве новгородских администраторов, размещенных в древнейшей из крепостей региона Ладоге, «малую федерацию» славянских и финских земель Великого Новгорода, закрепленную системой каменных новгородских крепостей XIII–XIV вв.: Корела — в земле корелы, Орешек — в земле ижоры, Копорье — в земле води. Эта федерация впервые выступает по существу еще при жизни князя Александра Невского, во всяком случае фиксируется в пределах десятилетия со дня его смерти, когда под 1270 г. появляется летописная формула: «совокупися в Новъгород вся волость новгородьская: Пльсковичи, Ладожане, Корела, Ижера, Вожане»[263]. Северо-Запад развивает этот федеративный потенциал в течение нескольких столетий, до роковых столкновений с Москвой и, как следствие этого, следующего кризиса конца XVI–XVII в. Но в свою очередь этому этапу этноисторической эволюции предшествовал и открывал его аналогичный структурный кризис, обособивший и разнонаправивший исторические судьбы сложившихся в IX–XIII вв. крупных регионов Древней Руси.

Монголо-татарское нашествие 1237–1241 гг. не просто разрушило неустойчивую, но реальную «конфедерацию» древнерусских княжеств; был дан решающий толчок для дальнейшего, самостоятельного и различного по направленности развития, завершившегося в итоге кристаллизацией современных восточнославянских народов (русских, белорусов, украинцев). Безусловно, этнический процесс разворачивался под действием ряда других, глубинных и объективных факторов. Однако удар Батыевой Орды стал важнейшим, критическим событием, определившим и завершившим проходивший в условиях «феодальной раздробленности» этнополитический распад Древней Руси.

Александр Ярославич в свои 18 лет стал свидетелем этого распада и наследовал от отца и дяди не только новгородский, киевский, владимирский «княжеский стол», но и трагически рухнувшую под мощным ордынским ударом систему отношений, ранее выражавшуюся сохранившим и на дальнейшие века смысл конфессионально-политического идеала летописным понятием «Русская земля». Реальная Русь середины XIII в. — динамическое, внутренне противоречивое состояние.

Русь Владимиро-Суздальская, ядро складывающегося русского народа, разгромлена и подчинилась Орде. Города ее опустошены и сожжены, князья либо сложили головы на бранном поле, либо склонили их перед ордынскою силою.

Русь Киевская, южная, опустошена до полного обезлюдения; остатки населения хлынули на север, под защиту владимирских князей и гнет татарских баскаков.