Князь Александр Невский и его эпоха

Таким образом, тенденция к созданию башнеобразного храма, столь ярко проявившаяся во всех строительных центрах Руси в пер-вой половине XIII в., начала свое развитие еще на очень ранних этапах формирования русского зодчества и практически на всем протяжении XII столетия сосуществовала с другой, в гораздо большей степени опиравшейся на византийское наследие (хотя и с заметным влиянием элементов романской архитектуры). Причем если в XII в. определяющей была именно эта архаизирующая тенденция, XIII век показывает уже почти безраздельное господство новой, национальной архитектурной традиции, формы которой получают окончательную кристаллизацию на рубеже XII и XIII вв. в таких школах, как смоленская, не без участия полоцкой традиции (Церковь св. архангела Михаила в Смоленске, см. рис.), и киево-черниговская, по всей видимости, не без участия гродненских мастеров (Церковь св. Параскевы-Пятницы в Чернигове, см. рис.).

Другая характерная особенность архитектурного процесса на Руси в первой половине XIII в. — это значительное расширение географии и интенсивности строительства: каменные храмы появляются уже не только в крупнейших столицах княжеств, но и в мелких уделах; на архитектурной карте Руси наряду с Киевом, Новгородом, Полоцком, Смоленском, Черниговом, Галичем, Владимиром и другими старыми строительными центрами появляются Новгород-Северский, Путивль, Рославль, Василёв-на-Днестре, Львов, Торжок, Ярославль, Ростов, Дмитров, Суздаль, Юрьев-Польский и, возможно, другие центры, памятники в которых еще предстоит выявить. Мощная строительная организация, в составе которой действуют по крайней мере две строительные артели, существует в Смоленске, необычайной интенсивности достигает строительство в Новгороде, где действует, по всей видимости, несколько строительных артелей, позволяющих вести одновременное строительство, причем в очень сжатые сроки (всего за один сезон), очень большого количества храмов.

^{Спасо-Преображенский собор (1216–1224) и Церковь Входа Господня в Иерусалим (1218–1221) в Ярославле. Реконструкция Е.Ю. Алексеевой, П.Л. Зыкова и О.М. Иоаннисяна}

Однако при такой насыщенности строительной деятельностью в различных древнерусских землях в первой половине XIII в. и при всем своеобразии архитектурных форм в разных школах и строительных центрах, для зодчества этого времени характерна еще одна тенденция, существенно отличная от тенденции архитектурного развития XII в.: если в XII столетии в древнерусском зодчестве шел интенсивный процесс возникновения самостоятельных архитектурно-художественных школ, то в XIII в. при сохранении и даже дальнейшем углублении этого процесса начинается процесс активной интеграции архитектурных школ[414]. Так, сложение новых форм в смоленском зодчестве, как уже указывалось, произошло не без участия полоцких мастеров, а в киево-черниговском — гродненских. Смоленские мастера оказали существенное влияние на появление новых архитектурных форм в Новгороде (Церковь св. Параскевы-Пятницы в Новгороде, см. рис.) и внесли свой вклад в развитие киево-черниговского зодчества, а оно, в свою очередь, уже обогащенное традициями и гродненского, и полоцкого, и смоленского зодчества, послужило толчком к появлению и развитию новых форм в архитектуре Ростово-Ярославского княжества (Спасо-Преображенский собор и Церковь Входа Господня в Иерусалим в Ярославле, см. рис.), проявившихся в творчестве работавшей здесь киевской артели мастеров, строивших из плинфы, и, наконец, плинфяная традиция, сложившаяся в Ростово-Ярославской земле, послужила основой для освоения новых форм в белокаменном зодчестве Северо-Востока (Нижний Новгород, Суздаль, Юрьев-Польский). Именно эти последние в ряду упомянутых памятники особенно важны в дальнейшем контексте развития истории русской архитектуры, о чем мы скажем чуть ниже.

Итак, на этой высокой ноте в 1238–1241 гг. блестящий расцвет древнерусского зодчества был прерван на долгие десятилетия жестоким разгромом — монгольским нашествием. В условиях полного прекращения строительной деятельности даже те немногие кадры мастеров-строителей, которые еще сохранились в огне погромов, должны были утратить свои организации-артели, и поэтому, когда строительная деятельность на Руси начала возобновляться, все пришлось начинать как бы сначала. О том, что это было именно так, свидетельствует и полная смена строительной техники: в кирпичном строительстве послемонгольской Руси на смену плинфе повсеместно приходит брусковый кирпич,[415] а в белокаменном существенно меняется формат квадров и характер забутовки. Однако если мы обратимся к архитектурным формам, то увидим, что они продолжают именно ту тенденцию развития, которая стала определяющей и генеральной именно в XIII в., — тенденцию развития национального типа храма с ярко выраженным стремлением к созданию динамичной башнеобразной композиции.