Князь Александр Невский

– Я бы на месте великого хана убил их обоих. Они что-то вынюхивают, на кого-то шпионят. Для чего они нам здесь?

Старший караула неспешно обернулся к говорившему:

– И давно ты хочешь быть на месте великого хана, Акмаль?

Тот сразу съёжился:

– Ты меня неверно понял, Теймур!

– Надеюсь…

Между тем Сава и Эрих добрались до небольшого походного шатра и вскоре уже сидели на своих сёдлах, возле пылающего очажка. Сава разломил лепёшку и протянул кусок товарищу. Тот кивнул в знак благодарности.

Оба степенно жевали хлеб, задумчиво глядя на огонь.

– Ну, и где мы станем искать этого китайца Гау? – сердито спросил Сава. – Если он – войсковой лекарь, то, может быть, и не здесь, а в любом из татарских становищ, а их тут…

– Но если он действительно торгует отравой, то его знают, – возразил Эрих. – Мой соглядатай Карим-мурза точно знает, где его искать. Только он может и не сказать. Мне не сказать. А своему хазарскому приятелю точно донесёт, что мы ищем китайца.

– Время не терпит, Эрих! – воскликнул Сава. – Если ты прав и князь отравлен, то каждый день, каждый час отнимает надежду!

– В том-то и дело!.. – опустив голову, Эрих задумался, потом налил себе и товарищу кумыса из кожаной фляги. – Что это мы хлеб всухую едим. Глотни-ка.

– Да не могу я этим их кумысом давиться! – скривился Сава, однако отхлебнул напиток. – Кабы всё же понять, кому спонадобилось убивать Александра? Всё же, как ты думаешь? Папе римскому? Или Менгу-Тимуру?

Эрих пожал плечами:

– Не пойму. Ни тому, ни другому вроде бы невыгодно. Хан знает, что только при Александре на Руси спокойно будет, и дань будет идти, и войн не начнётся между князьями. А папа римский боится войны с татарами и вряд ли хочет, чтобы совсем ослабела Русь. Тогда полчища татарские в два счёта дойдут до Рима. Только Русь их и сдерживает.

– Так кто же? – нахмурив брови, прошептал Сава.

– А сам как думаешь? – Эрих допил кумыс и налил себе ещё. – Кто хотел бы, чтобы ослабела и погибла Русь, а вслед за ней и Европа? Кому ненавистны все христиане, как бы они ни молились?

– Хазары? – В голосе Савы слышалась ненависть.

– А кто же ещё?

– Тогда, может, надо бы изловить этого проклятого волхва, Манасию или как там его? И узнать от него, чем он отравил князя?

Немец покачал головой:

– Он слишком хитёр. Едва ли попадётся. А если спросим открыто, станет божиться, что ни о чём таком и не слыхивал!

– Даже божиться? – с отвращением переспросил Сава.

– А ты как думал? По иудейской вере можно давать какие угодно ложные клятвы, если имеешь дело с иноверцем.

Сава сморщился:

– Но этак ведь можно и самому Господу Богу соврать!

– А они ему и врут! – кивнул Эрих. – Читал Ветхий Завет? Только и торгуются с Богом, только и выкручиваются перед Ним! Он ведь для них тоже иноверец…

– Кто?! – вытаращил глаза Сава.

– Кто-кто? Бог. Он же в любом случае не иудей. Они считают себя правыми перед целым миром, а целый мир перед ними виноватым. Потому и ненавидят всех нас, и стравливают между собой.

– А мы, как дураки, и стравливаемся! – подхватил Сава. – И прём брат на брата! Что там мы с тобой, русские с немцами… Вот наши князья, и те, бывает, точно псы дерутся!

– Наши бароны и герцоги не лучше! – вздохнул Эрих. – Все хороши… Кстати, о них. Завтра наведаюсь в шатёр папского посольства. Они знают, что я – православный, но по старой памяти не чураются меня. Возможно, кто-то из них что-нибудь знает и проболтается. Слушай, Сава, ложись да поспи – утром рано вставать.

– А ты?

– Я потом. Лучше, если один из нас спать не будет.

Сава улёгся, положив голову на то же седло, прикрылся плащом.

– А где ты шатёр добыл? – уже начиная дремать, спросил он друга.

Эрих засмеялся:

– У татар за деньги всё добыть можно. Я не иудей, но торговаться тоже умею. Не под открытым же небом ночевать… А у Карима-мурзы во сне и прирезать могут… Спи.

Глава 12 Кому выгодно?

Пять человек трапезничали за одним столом. Двое из них были в облачении католических прелатов, трое – в обычном европейском платье. Кроме хлеба, рыбы и фруктов, на столе красовался кувшин вина. У европейцев явно не возникало желания запивать трапезу кумысом.

– И что же ты, отец Дамиан, собираешься писать в отчёте его святейшеству? – спросил один из прелатов другого, отправляя в рот кусок рыбы и запивая глотком вина из объёмистого кубка.

Тот, к кому был обращён вопрос, не торопясь, допил свой кубок и, поставив его на стол, старательно вытер пот со своей тонзуры, внушительно увеличенной лысиной лба.

– Ну, пока мы доберёмся до его святейшества, я уж точно что-нибудь да напишу, – вздохнул глава папского посольства. – Конечно, едва ли нынешнюю поездку можно считать такой уж успешной: мы так и не добились от великого хана твёрдого обещания, что его подданные не посягнут более на наши границы.

– Мне кажется, – заметил один из послов, одетых в мирское, – что великий хан и не смог бы дать такого обещания. В Орде нет того единства, что было некогда при Чингисхане. Да и Батый умел усмирять их норов.