Князь Алтайский

Толстокожий поручик не понял намека и не оставил меня одного с завтраком, а вместо этого начал, делая загадочное лицо, рассказывать о том, что он нашел для меня одного замечательного человека и я прямо-таки обязан с ним познакомиться. Зачем, для чего — Ржевский не признавался ни в какую. Отчего у меня взыграла паранойя: что, если поручик заманивает меня в ловушку? Что, если это он тот, кто стоит за покушениями на меня? Правда, паранойю несколько придавила логика, подсказавшая, что первое покушение, то, которое было замаскировано под нападение разбойников в степи — Ржевский никак не мог организовать. Он в тот момент находился в Омске, в сотнях верст от меня и даже не знал, когда и где я еду. Да и вообще Ржевский и покушения? Если только на девичью невинность. Паранойя не сдавалась и, хитро вывернувшись из захвата логики, придумала новый повод для паники.

Что, если «замечательный человек», с которым меня хочет познакомить Ржевский — это замечательная человека… Тьфу ты, женщина, в смысле. Вот ЭТО в его стиле: решить, что начальник тоскует без женской ласки и найти ему любовницу. А то, что у того самого начальника есть невеста… Так для Ржевского это вообще не причина. А вот для Аглашки — причина. Прибить меня, любовницу, Ржевского и еще кого-нибудь. Например, Нафаню. Просто так, не останавливаться же, если разошлась.

В общем, когда я увидел, кого мне подгоняет Ржевский, у меня прям камень с души упал. Хороший такой, солидный, пуда на три.

4

— Вон он, в углу.

В трактире, в который мы вошли, находилось несколько человек, усиленно делавших вид, что не видят ничего такого странного в том, что к ним ввалился аж цельный боярин со свитой и стрельцами. Мол, ну захотел боярин выпить чарочку медовухи — кто ему запретит?

Человек же «вон, в углу», никакого вида не делал. Он и впрямь не обращал на меня никакого внимания, потому что, судя по стеклянному взгляду, он здесь сидит как бы не вторые сутки, воздавая должное хмельному и напрочь игнорируя закуску.

Тощий, как жердь, с острым, как шило носом и откровенно опухшим от пьянки, лицом, человек медленно подносил ко рту кружку, выцеживал из нее глоток, после чего опять замирал, уставившись мутными глазами в стену.

— Ну и кто это? Ты, поручик, решил, что мне, как в сказке про летучий корабль, нужен Обпивала?

— Да нет, Викентий Георгиевич, зачем нам Обпивала? Мы и сами все, что нужно выпьем. Это чародейный холоп.

И впрямь, на внешней стороне ладони «обливалы» темнел узор клейма.

— Тем более на кой он мне? К хозяину его отвести?

— Так нет у него хозяина, Викентий Георгиевич! Его хозяином Морозов был!

Так. Это уже интереснее. Холопское клеймо бывает двух видов: принадлежность роду и принадлежность человеку. Второе используется крайне редко, потому что освобождает от холопства в случае смерти хозяина. А холоп, принадлежащий роду, просто перейдет во владение к новому главе. Этот же почему-то был личным хололом Морозова и после его казни оказался свободным. Видимо, поэтому и пьет — снятие холопского клейма не всегда проходит бесследно для психики. Но все равно на кой он мне?

— Ты знаешь, Викентий Георгиевич, каким он Словом владеет?

— Ржевский, или ты прекращаешь играть в загадки, или ты узнаешь, каким Словом владеет Христофор.

— Это еще кто?

— Мой личный палач.

Поручик покосился на меня, без особого страха, но все же с некоторой опаской:

— Вы сюда по дороге ехали?

— Да

— Это он сделал, — кивнул Ржевский на выпивоху

— Дорогу? — не сразу сообразил я.

— Дорогу. Савка Земляным Словом владеет, очень сильным, очень мощным. Он не только дорогу, он все что угодно сделать может. Нужно брать, пока кто другой не перехватил.

Молодец, Ржевский! Молодец! А я жалел, что не получатся такие подземелья, как под родовым теремом в Мангазее, сделать — нет у меня тех, кто нужным Земляным Словом владеет, как отец Мурина.

— Савка! — я наклонился над бывшим холопом, — Пойдешь ко мне на службу?

Тот внезапно дернулся и вскочил из-за стола. И теперь уже он нависал надо мной: пока он сидел, это не бросалось в глаза, но ростом он был под два метра, то бишь под сажень, и при своей худобе и впрямь напоминал жердь с глазами.

— Пойду, новый хозяин! — он ударил себя в тощую грудь, все так же глядя не на меня, а куда-то вдаль пустым взглядом.

Нет, все же холопство — это… не самая хорошая вещь на свете…

5

С хорошим прибытком — что хорошим, это точно, набрался Савка-Жердь знатно — я вернулся обратно в терем и поднялся наверх, в свои покои, прикидывая, как обратить этот прибыток в свою пользу

Прошел внутрь спальни, подошел к окну, затянутому морозными узорами, взялся за ручку, чтобы распахнуть его и вдохнуть свежий воздух…

— Ну что, боярин Осетровский, — произнес у меня за спиной до боли знакомый голос. — Не ждал меня?

Я обернулся — и завопил.

Глава 9

1

Аглаша тоже завизжала от восторга и прыгнула мне на шею. Прямо от дверей, в которых стояла, да, А что вы хотите — скоморошка. Она могла бы еще и сальто в прыжке сделать… хотя нет, не смогла бы. На ней же одежды, как на боярыне, шубы там всякие, сарафаны, рубашки… Тяжелые, неудобные…