Князь Барбашев (СИ)

Потом, когда из домов и ухоронок, вызнанных у селян посредством кулака и мата, уже ничего нельзя было взять, всё, что могло гореть, нещадно поджигалось. Правда жечь предпочитали по утрам, потому как люди, в походе истосковавшиеся по тёплым хатам и намёрзнувшиеся на ночёвках у лесных костров, мечтали хоть одну ночь провести нормально. Иной раз, в каком ни будь набольшем местечке, чтоб не сильно тесниться, устраивали и днёвку с непременной банькой, а то смрадом и потом от конников начинало шибать так, что хоть противогаз изобретай. Отдыхали дворяне тогда по полной, с медами стоялыми и плотскими утехами, порой забывая даже про службу, хоть Андрей и взыскивал с таких ослушников строго. Но вообще, если б какой литовский отряд застал бы их в такой день, мало бы им не показалось, ибо пьяный воин - совсем не воин.

Думая в такие дни о литвинах, Андрей с усмешкой вспоминал известный лозунг из своего будущего про армию и народ. Страшный вал погромов и пожаров катился по литовским землям, его ратники творили что хотели, где хотели и когда хотели, а армии, готовой дать отпор нигде не наблюдалось, хоть местный народ и кормил своих панов от пуза. Да, города, окружённые крепкими стенами были недосягаемы, так как успевали затворить ворота, а сил и средств для штурма и долгой осады загонные отряды не имели. Зато округу чистили старательно. Войсковой обоз рос, словно на дрожжах, грозясь превратиться во что-то огромное и неуправляемое. И уж точно начинал тормозить подвижные отряды поместной конницы.

Может оттого и не смогли взгоном взять Полоцк. Город - торговая жемчужина Великого княжества Литовского - успел изготовиться и сесть в осаду и всё, что смогли сделать ребята псковского наместника князя Горбатого, это разграбить и сжечь всё округ. Полочане с гневом и болью наблюдали, как горит их имущество, шляхтичи, укрывшиеся за стенами, в ярости сжимали рукояти сабель, но поделать ничего не могли. Армия великого княжества оказалась слишком медлительна и нерасторопна, и не готова к той войне, что предложил ей её вековой сосед.

А новгородская рать всё лилась и лилась ручьями по землям Белой Руси, и вслед этим ручьям растекались вокруг пожары и кровь. По утоптанным дорогам гнали полон, гнали скот. Скрипели сани. Шли шагом кони. Легко скользили на лыжах пешцы.

Андрей, кстати, тоже быстро обрастал имуществом: Олекса и Годим старались вовсю. Настолько, что после Полоцка пришлось даже же одного пленника посадить санями править, что сладили в довесок к уже имеющимся. Но оно того стоило.

Очередное местечко поначалу не сильно привлекло внимание княжича: мало ли их уже было, одним меньше одним больше. Раз его конники ворвались сюда первыми, то и большая часть добычи, за вычетом воеводской да государевой доли, достанется им. Но, как оказалось, был он не совсем прав.

Нет, претендентов на разграбление окромя его людей, в округе не было, но вот само местечко оказалось очень интересным - там стояло то, о чём он втайне давно мечтал - настоящая лесопилка, поставленная местным паном всего-то пару лет назад. Хотя, какой там пан, то управляющий из немцев за пана думал, вот и поставил доходное дельце. Лесов-то в округе видимо-невидимо.

Ну уж мимо такого подарка княжич пройти точно не мог. Схватив бумагу и карандаш, он принялся осматривать и зарисовывать её так подробно, как только можно было. Олекса даже уже и не удивлялся, а только помогал чертить, в то время как Годим, руками согнанных крестьян, снимал привода, полотна пил и все другие детали, сделанные из железа, и укладывали их в сани. Ну и некоторые особо хитрые шестерёнки - зачем нужные вещи бес толку жечь. Жаль, конечно, что мастеров не поймали, ну да свои мужики тоже не безрукие, глядишь скоро и появиться в его вотчине своя лесопилочка.

Поскольку работы с рисованием и разбором было многовато, то Андрей порешил встать тут на день. Если ратники и были против задержки, то ворчали себе более в кулак, зато споро принялись готовить баньку, а то и верно, пропотели да закоптились у походных костров так, что и не отмыть обычным-то путём. Ну а что там голова творит, то пусть его, лишь бы отдыху не мешал. Только приставленный полусотник попробовал поговорить, ссылаясь на то, что загонные отряды всего-то на седьмицу и отпущены. И лишняя днёвка им ни к чему. Но и он сильно не настаивал. Поход и без того был удачлив донельзя и не разграбленная из-за днёвки чья-то деревенька большой роли уже не играла. Вон, даже тут уже не всё подряд в сумы пихают. Пресытились, однако. А потому и он вскоре дал себя "уговорить" и ушёл, оставив голову заниматься своим делом.