Князь Барбашин 3 (СИ)

Иван, конечно, сразу же выслал вдогон легкоконную разведку, но сам, с полком, остался тут ещё на сутки, отправив гонца к главным силам.

Командовавшие Большим полком воевода князь Василий Васильевич Немой-Шуйский да окольничий Михаил Юрьевич Захарьин, получив подобные известия, тут же отправили в погоню за магистром большой конный отряд во главе с князем Семёном Курбским. Тот ливонцев, конечно, догнал. Да только после того, как большинство из них успело уже переправиться через реку Суда и организовать на переправе крепкую оборону. Порубив с досады тех, кто не успел оказаться на другом берегу, князь Семён принял решение возвращаться к основному войску, по пути хорошенько пограбив округу, дабы воины смогли набить свои перемётные сумы хабаром.

А вот магистр, убедившись, что русские действительно ушли, спешно повёл своё войско к замку Зегевольд, где собирался соединиться со своим ландмаршалом и уже потом думать, что же делать дальше.

*****

Бланкенфельд оказался прав: монастырь Фалькенау не стал оказывать никакого сопротивления и открыл ворота перед орденско-русским войском. Архиепископ, воспользовавшись оказией, тут же навёл в этом ключевом пункте должный порядок и назначил нового настоятеля. Пока временно, но после победы обещая утвердить его в должности уже окончательно.

Затем объединённая армия двинулась сначала вверх по реке Эмбах, а потом круто повернула к югу и вышла прямо к вассальному замку Кавелехт. Впрочем, после Фалькенау замок на русских впечатления не произвёл. Каменная башня с оградой не выглядела надёжной защитой, что поняли и сами рыцари, засевшие в ней. Едва только посоха начала устанавливать стенобойные пушки, как с крыши громко пропела труба, а в открывшейся двери показался человек с белой скатертью в руках. Вассал покорно склонил голову перед своим сюзереном.

Дальше на юг лежали очередные замки таких же вассалов дерптского епископа: Ранден, Конгота, Ринген и Оденпе. Вот только Андрей Шуйский, одержимый иной идеей, неожиданно внёс на рассмотрение своё видение дальнейшей цели похода. И Бланкенфельд, Энгельгардт и фон Адеркас словно заразились дерзостью молодого Шуйского, а князь Серебряный с горечью понял, что он со своим мнением остался в меньшинстве. Впрочем, Феллин и вправду был достойной целью, способной пасть к ногам мятежного архиепископа, не смотря на свои крепкие стены. Ведь с большой долей вероятности можно было утверждать, что армия из столицы, если она там и была, уже ушла. Потому как потеря Нарвы была слишком значима для Ордена, чтобы он на неё не отреагировал.

В общем, пополнившийся новыми воинами отряд архиепископа спешным маршем направился в сторону озера Ворсегерве, славящимся своим угрём, где вновь пересёк реку Эмбах и не останавливаясь надолго нигде, вышел на феллинскую дорогу.

Истекал зноем июль, а мокрые от пота и грязные от пыли, но веселые в чаянии предстоящего дела шагали ратные люди по ливонским дорогам, скинув бронь и тяжёлое оружие на заводных коней. А чтобы не получилось оказаться перед врагом голыми да сирыми, далеко вперёд уходили конные сторожки. Вот они-то первыми и повстречались с врагом.

Серафим в тот день был как раз в головном дозоре и одним из первых выскочил на край поля, на другом конце которого и открылся взору построенный в боевой порядок немецкий полк. Словно лес, колыхались над ним бесконечные ряды копий и стягов. А беззаботный ветер доносил до русского слуха пение чужих труб.

Увы, но дорогу объединённой армии преградили отряды ландмаршала, который, поняв, что его сил для отбития Нарвы не хватит, спешил на соединение с основными силами магистра. И ни русские ни немцы к подобной встрече оказались не готовы одинаково. Однако Платтер, углядев, что у него войск пусть и не на много, но больше, решительно повёл дело к битве.

Выставив вперед длинные рыцарские копья и все убыстряя и убыстряя бег двинулась на русский строй железная немецкая "свинья". Вот только навстречу ей шёл такой же бронированный строй и гудела земля под глухим топотом тысяч конских копыт. Сшиблись!

Что кому в бою делать, о том большие воеводы думают, а поместные знай их наказы выполняют. Вот и Серафим: сказали стоять, стоял, похлопывая верного коня, а сказали вперёд и, саблю наголо и вперёд, рубить басурман. Вот только как-то не повезло ему в этом бою. Молодого послужильца, что держался одесную, срубили практически сразу, тот, возможно, и не понял, кто его убил. А потом закружилось всё, как в калейдоскопе. Вот немецкое копьё чуть не пробило грудь, а вот уже и сам немец подставился под сильный, сверху вниз, удар, но сумел прикрыться огромным мечом, да так, что у самого Серафима рука заныла. Сыновья! Их он потерял из виду уже давно, но верил, что переживут бой, а не сгинут, как его послужилец.

Какой-то кнехт, почему-то без шлема, попытался поддеть его копьём снизу, но не смог, а потому и получил саблей по неприкрытой голове, рухнув в густую траву, обливая её горячей кровушкой. А не балуй!