Князь Барбашин 3 (СИ)

Захваченные каравеллы хорошенько перебрали, заменив часть обшивки, перепланировали некоторые помещения да усилили артиллерию, установив на борт по пять проверенных временем "единорогов", сняв их со шхун "святой эскадры". Потом отобранные в рейдерство экипажи учились прямо в порту работать с парусами, а канониры тренировались работать с пушками. В результате к февралю обе каравеллы, переименованные самим князем хохмы ради в "Песец" и "Полярный лис", были готовы к походу. Старшим над отрядом назначался Лонгин.

И настал день, когда на заре оба судна подняли якоря и, подхваченные волною отлива, заскользили со спущенными парусами по реке к заливу. А на оставшихся в порту русских кораблях (каперы уходили в поход первыми) им вослед махали руками посольские и мореходы, желая счастливого плавания. Вот только Бискай отчего-то решил показать новичкам свой грозный норов, и не выпускать просто так русские корабли из своих объятий...

Наконец ремонт был окончен и поймавшие в паруса хороший ветер каравеллы ходко побежали на выход из Кантабрийского моря, как именовали залив местные жители, чтобы вскоре достичь мыса Ортегал, который считался своеобразной границей Бискайского залива. Затем, идя вполветра (или как по иноземному в галфвинд), корабли продефилировали мимо берегов Португалии, чьи гористые берега виделись всю дорогу тонкой линией на горизонте. Однако море словно вымерло, ни паруса не увидели наблюдатели со своих вороньих гнёзд. Даже рыбаки и те словно не выходили на лов.

Так, никого не встретив, каперы и достигли мыса Сан-Винсенте.

- И кого вы собрались тут грабить, сеньор капитан? - подошёл к задумчивому Лонгину француз, скинувший по жаркой погоде свой дублет и оставшийся в одной рубахе.

- Врагов императора, - буркнул русич, не поворачивая головы.

- Но в этих водах редко встречаются каперы моего короля, а вот португальских посудин просто видимо-невидимо. Однако куда лучше спуститься ещё южнее, к островам Кабо-Верде. Их не минуют ни те, кто идёт из Индий, ни те, кто идёт в Индию, ни те, кто ходит в Мали.

- Мали?

- Ага, такая страна черномазых в Африке. Оказывается, португальцы уже давно проложили туда дорогу, ведь эти малийцы так любят соль, что платят за неё золотом. Или чёрным деревом.

- Золото или древесина? - удивился Лонгин. - Она такая дорогая, что её берут вместо золота?

- Нет, сеньор, не древесина, - рассмеялся Жан. - Рабы. Обычные чернокожие рабы. Португальцы любят их использовать на своих плантациях. Но для честных корсаров абсолютно бесполезный груз. Вот помню как-то...

- Да тьфу на тебя, еретик, нет, чтобы сразу по-человечески объясниться, - рассердился Лонгин, решивший, что франк просто захотел посмеяться над ним.

- Я учту это, сеньор.

- Вот и учти. И, кстати, судя по твоим портоланам, именно где-то здесь и пробегают твои сородичи в поисках добычи.

- Так ведь уже конец марта, сеньор? - опять удивился франк, но тут же, увидев злой взгляд русича, пустился в объяснения: - Индийская Армада или вот-вот выйдет, или уже вышла из Лиссабона и самое время идти перехватывать её у Кабо-Верде, так как Канары заняты злейшими соперниками португальцев - испанцами, и туда они зайдут только в экстренном случае. А Армада, идущая обратно, сейчас неспешно движется где-то у южной оконечности Африки, или вовсе ещё в Индии. Хотя, конечно, здесь можно встретить тех, кто идёт в Мали, но груз их не дорог, да и более вероятней встретить корабли береговой охраны, которые не любят никого, над кем не висит флаг короля Португалии. А Кабо-Верде хороши тем, что там не только проходят все Армады, но и устье реки, где малийцы торгуют с португальцами, недалеко.

- Смотрю, хорошо те воды знаешь, - усмехнулся Лонгин.

- Не один год там бывал, - спокойно ответил француз.

- Что же, давай посмотрим, где эти твои острова.

И каравеллы, заложив для очистки совести ещё один круг от мыса Сан-Винсенте до залива Сетубал и обратно, двинулись прямиком на юг, в те воды, где ещё не бывал ни один русский мореход...

Всё же плавание в тропиках то ещё удовольствие. Вроде и ветер дует, и море кругом плещет, а жара стоит такая, словно в бане. Корпус за день пропекается насквозь, в пазах даже смола пузыриться начинает, а спать в душных кубриках нет никакой возможности. Оттого отдыхающие норовят всё больше на верхней палубе прилечь. Да только каравеллы - это не огромный океанский лайнер и мест наверху не всем хватало. В офицерских каютах микроклимат был тоже не ахти, но там хоть можно было приоткрыть окна и к ночи внутри становилось более-менее терпимо.

Однако жара донимала не только людей. В бочках, не смотря на все ухищрения, тухла вода, а в кладовых портилась провизия. И Лонгин уже с тревогой выслушивал отчёты своего помощника, гадая, хватит ли оставшихся запасов до ближайшей земли. И лишь француз был спокоен, утверждая, что русские зря беспокоятся. И оказался прав. Легкие облачка островов на горизонте появились задолго до того, как испортилась вся вода и протухла вся провизия.