Князь Барбашин 3

Если чем и отличились русичи от большинства европейских поселенцев, так это тем, что привезли в колонию не джентльменов, шевалье и идальго, умелых воинов, хладнокровных под огнем и первыми добровольно шедшими навстречу опасности, вот только трудом рук не пачкавших, а крестьян и ратников, что и воевать, и лес валить могли, и строить умели. И при том любой работы не чурались. Оттого уже где-то через месяц острог начал принимать зримые очертания. Внутри, за стенами, работающие обозначили прямо на земле будущие улицы и рыночную площадь. А монахи подобрали удобное место под часовенку, где и вели службы в ожидании того момента, когда тут вознесётся настоящая церковь. Для РАК, как и для Руссо-Балта, тоже был выбран свой святой. Им стал Иоанн Предтеча, а главным храмом - церковь Иоанна на Опоках в Новгороде, некогда принадлежавшая знаменитой Ивановской общине купцов-вощаников, более известной, как "Ивановское сто". Всё же традиции забывать не стоило, хотя злые языки и начали кудахтать о возрождении Шуйскими новгородской самостоятельности. Но Андрей, при помощи Немого и митрополита сумел убедить Василия Ивановича, что в данном случае все эти разговоры сущий вздор, и обращение к истокам не несёт никакой крамолы, ведь разрешение на организацию общества давал когда-то сам великий князь киевский во благо себе и державе.

Как уже было сказано выше, на постройке острога работали все, и не только русичи, но и даже индейцы. За топор или связку бус они охотно помогали возводить вокруг острога частокол, который городили из наиболее крупных древесных стволов, глубоко забитых в землю и заострённых сверху. С внутренней стороны его поднималась насыпь, на которую ратники и колонисты общими усилиями втащили несколько больших пушек, отлитых и привезённых специально для колонии, а также оборудовали стрелковые позиции. И лишь покончив с оборонительными сооружениями, люди приступили к рубке домов, спеша успеть к осенним ливням.

Ну и кроме строительства часть людей выделяли на заготовку провизии и подготовке полей. Сначала хотели воспользоваться опытом местных, но быстро выяснили, что он не совсем пригоден для поселенцев. Оказалось, что индейцы не очень-то и стремились вкалывать на земле, и потому для возделывания выбирали по возможности те места, что от природы были лишены деревьев. Если же таковых не находилось, то они производили частичную расчистку в лесу, когда индейцы-мужчины подрубали деревья своими каменными топорами или поджигали корни. Когда же деревья падали, их скатывали в кучу, и уже женщины обжигали и превращали их в золу; таким путём почва расчищалась с наименьшим трудом.

Но ещё до срубки уже мертвых деревьев расчищался кустарник, и зерна сеялись рядами прямо среди стоящих стволов. Часто в качестве удобрения вместе с семенами бросалась в землю мертвая рыба; а между рядами сажались бобы и тыквы. Такое земледелие было крайне беспорядочным, но оно имело то достоинство, что приносило быстрый и очень большой доход при минимальной затрате сил.

Ознакомившись с опытом аборигенов, Афанасий признал, что на первый год им ещё можно воспользоваться, но вот потом придётся заняться полями вплотную, не только валя деревья, но и корчуя корни. Потому что только правильно организованное хозяйство позволит вывести колонию на самообеспечение. А в этом Афанасий Крыков был заинтересован больше всех других.

Родом парень был из Литвы и происходил из той когорты детей, что была похолоплена поместными в прошедшую войну, а потом выкуплена князем для своих нужд. Фамилии у него изначально не было, а Крыковым его обозвал сам князь, впервые увидевший его на занятиях во время редкого в последние годы посещения Княжгородской школы. Остановившись перед рослым парнем, он вдруг спросил:

- Как звать?

Афанасий тогда растерялся и за него ответил наставник их группы:

- Афонькой кличут, княже.

На что князь неожиданно весело рассмеялся и воскликнул:

- Ну, надо же - Афонька! Нет, ну ведь и вправду вылитый Афонька Крыков, прости господи, забыл фамилию актёра! Поди, строптив, суров и правду матку режет?

- Водится за ним такое, отчего на конюшне частый гость, - прокряхтел вновь наставник, и князь от этих слов только больше рассмеялся и загадочно произнёс:

- Ну, коли не скурвишься, быть тебе, Афанасий, капитаном!

Вот с той поры и стал во всех бумагах Афоня зваться по фамилии Крыков. А как же, ведь сам князь парнишку окрестил!

Школу он закончил одним из лучших и сразу же был взят в оборот, сначала поработав дьяком в камской вотчине, а потом став тиуном в одном из приволжских сёл, где налаживал крестьянское хозяйство по новомодному, то есть через севооборот и стойловое содержание скота. А также курировал создание школы для крестьянских детей и прочие бытовые мелочи. И вот теперь дорос до начальника колонии, подписав с князем пятилетний ряд, по окончании которого он становился полностью свободным человеком, правда при условии, что колония будет расти и процветать.