Князь Барбашин 3

Что же, Андрей готов был ждать, тем более, что всё равно ничего иного ему не оставалось. Подготовка к показу шла стремительно лишь по местным оценкам, а для князя всё это напоминало неспешную раскачку. Зато за те недели, которые прошли в ожидании показа, Андрей ещё дважды встречался с императором. Этому во многом поспособствовало его умение играть в шахматы. Как выяснилось, Карл тоже был большой любитель этой индийской забавы. Кроме того, большую роль играло и то, что русский посол был неистощимым источником различных забавных историй, услаждавших слух как самого монарха, так и столпившихся вокруг придворных. Даже языковой барьер не служил в этом случае большим препятствием.

Как бы там ни было, но регулярные приглашения в обиталище монарха на очередной сеанс "игры императора", позволяли, ведя ненавязчивую беседу, "установить контакт" и гнуть свою линию, добиваясь от Карла существенных уступок. Например, царский титул Василия Ивановича был уже практически признан. По крайне мере во время разговоров император титуловал его именно так. Разрешение на свободную торговлю с Нидерландами, Кастилией и Арагоном также было получено. Кроме того, приятным бонусом стала информация о том, что ещё никакого запрета на торговлю иностранных купцов с испанскими владениями в Новом Свете не существовало. Андрей, конечно, пользуясь моментом, постарался подтвердить это особой императорской грамотой, ибо как оно сложится в будущем неизвестно, а соответствующая бумага вот она, имеется в наличии. Но политика политикой, а кроме неё были у Андрея в Испании дела и другого рода.

Во-первых, это были новые технологии. Испания начала шестнадцатого столетия находилась в очень выгодном положении. Дело в том, что, не смотря на все желания записных еврофилов, Европа того времени лишь только начала свой путь по стезе технического прогресса, а пока что последние лет пятьсот главным поставщиком новых идей был так называемый арабский мир. Да, он давно уже находился на излёте своего интеллектуального могущества, но одно из последних его изобретений только-только появилось на свет и обещалось прожить века, уйдя на второй план только с широким распространением капсюльных систем и унитарных патронов. Ведь речь шла не о чём-то, а об "мавританском" замке, под чьим именем и стали известны в Европе в самом начале XVI века ударные кремневые замки.

А Испания, веками граничившая с маврами, как обычно получила эту технологию одной из первых.

Правда, этот довольно сложный для своего времени механизм не получил ещё широкого распространения, существуя параллельно с более ранними фитильными замками, а также современными ему колесцовыми механизмами. Первые были простыми и дешёвыми, вторые несколько превосходили ранние образцы кремневого замка в надёжности, однако Андрей-то хорошо знал, что в процессе своего совершенствования именно кремневый ударный замок выйдет победителем.

Ведь по сравнению с "конкурентами", он обладал несомненными преимуществами - оружие, оснащённое им, оставалось готовым к бою длительное время и было по тем временам самым скорострельным (от 2-3 выстрелов в минуту до 6-7 у самых тренированных стрелков), а износ его был минимальным. Хотя он и требовал постоянной заботливой чистки и регулировки, а также контроля качества кремня. Из-за чего, кстати, русские стрельцы ещё в начале семнадцатого столетия и предпочитали старые фитильные замки, как более удобные. Но Андрей оглядываться на чужие проблемы не собирался. А вот слямзить или купить нужную технологию - очень даже да. Тем более что испанцы никаких секретов из неё не делали, и весь вопрос стоял только в нахождении нужного мастера, готового на несколько лет переехать из родных пенатов в холодную даль.

А на второй неделе приезда русского посольства в Вальядолид, в дверь дома, где оно расположилось, скромно постучался молодой человек в одежде небогатого горожанина. Это не было чем-то необычным, послов посещали самые разнообразные гости, но вот этого конкретного молодца не просто не заставили, как многих, ждать разрешения, а буквально втянули в дом и сразу же (ну, почти сразу же) представили под очи князя.

Потому что гостем оказался не кто иной, как сын старого Викола - Ремус, что по указанию князя и на его же средства уехал в Европу, перенимать чужой опыт кораблестроения. Причём, как беглец от злого турка, он свои стопы направил в самый центр тогдашнего судостроительного хай-тека - на Пиренейский полуостров.