Князь Барбашин (СИ)

Почти достигший возраста новика, Андрюшка был впервые посажен за мужской стол, поскольку ровесников ему не нашлось. Дочери Владимира жили своими семьями, а у остальных ещё пешком под стол ходили, фигурально выражаясь. Вот и слушал парнишка развесёлые рассказы из серии "морские байки", млея душой. А ведь ему через год на службу верстаться. Хотя, если дело выгорит, то почему бы и не взять племяша с собой. Мозги у парня работали как надо, а взгляды на жизнь ещё не устоялись. Глядишь, ещё станет адмиралом! Фёдька-то, под нажимом братьев, уже согласился, что сынок вотчинным затворником не станет, так что с этой стороны проблем не возникнет. Зато, какая ниша для рода вырисовывается. Есть над чем голову поломать. Но позже, потому как Иван про своё воеводство хвалиться стал.

А ему было что рассказать. Это на юге да востоке литвины оборонялись, а вот под Друей поначалу пытались активничать. По весне, едва подсохли дороги, небольшой отряд жолнеров с пушками попробовали друйские стены на крепость. Взять не взяли, но поволноваться заставили, пока из-под Полоцка не подошли загонные отряды, после чего литвины предпочли ретироваться.

– А сколько у тебя пушек на стенах? – поинтересовался Андрей у брата.

– Пять, два змея и три гаковницы. А что? – удивился Иван.

– Да вот думаю, что просто так литвины нам того не спустят. Сам ведь говорил, что доброхоты донесли, будто литвин всю осадную артиллерию в Вильно стащил.

– Ну, вряд ли всю, – махнул рукой Иван, – но значительную часть точно. Им ведь потеря Полоцка во где, – он чиркнул ладонью себя по горлу. – Почитай в эту войну они только и делают, что города теряют. Да какие! А что, ты придумал чего?

– Да терзают меня смутные сомнения, – Андрей хмыкнул, поняв, что непроизвольно повторил интонации незабвенного Яковлева из Ивана Васильевича, что менял профессию. – В общем, литвину ныне либо мириться, либо всё поставить на кон. И я бы на его месте рискнул.

– Ну да ты не на его месте, – отмахнулся молчавший до того Михаил. – А Сигизмунд гонца прислал с просьбой выдать опасную грамоту для послов.

– Ну, это ты у нас в Кремле днюешь и ночуешь, – рассмеялся Андрей, – а мы так, по бедности умишком раскидываем. Вот только, помниться, года два назад уже было такое. А потом кто-то под Опочкой бился.

– Не боись, помнят об том. Потому и наказ всем порубежным воеводам готовят, дабы бдили и к отражению осады готовы были.

– Ну, так и я про тоже, – Андрей вновь обернулся к Ивану. – С пушками понятно, а каково с порохом?

– Вот же ты пристал, как банный лист, выпить не даёшь, – нахмурился тот. – С порохом проблем нет, почитай сорок бочек скопили.

– Ну и добре, – успокоился Андрей.

Так уж получилось, что про наличие порохового зелья он ныне знал куда больше многих. И знания эти его не радовали. Да, делали то его во многих местах, вот только скопить нужное количество на более менее большой поход было делом небыстрым. Столкнувшись с этим напрямую, он теперь прекрасно понимал, почему Ивану Грозному понадобилось аж три года, чтобы восстановить утраченный в московском пожаре запас только на один казанский поход. А тут три смоленских осады, Полоцк с Витебском, и Орша с Могилёвым изрядно опустошили то, что скопили государевы погреба за мирный период и последние годы. Ныне пороха у великокняжеского наряда едва на одну осаду и осталось. Можно было, конечно, изъять зельё из порубежных крепостей, но как потом им обороняться? Вот и скупала казна у купцов своих и чужих серу да селитру с квасцами большими партиями.

Вот только кто из воевод думал о подобном? Большинство из них по-прежнему свято верили, что война сама себя прокормит. На чём часто и прогорали.

– Я вот что подумал, – продолжил он, дождавшись, когда Иван выпьет и вкусно захрустит грибочками. – Может тебе подбросить ещё несколько стволов?

– Так у меня один пушкарь на всю крепость, – легко отмахнулся Иван. – Да знаю, знаю, не бурчи. Помню о твоём предложении. Только так никто не делает. Да и кто мне денег даст людишкам тем платить?

Рука Андрея, подцепившая на вилку грибочек с парой луковых колечек, дрогнула. Мысль, молнией стрельнувшая в голове, мгновенно обросла дополнениями и осела готовым планом.

Да, несмотря на его рацпредложение, пушкари по-прежнему были штучной профессией. В основном мастер-литейщик сам отливал и сам стрелял из своих орудий, да с недавнего времени стали появляться мастера-пушкари, что пушки уже не лили, а только стреляли из них, но ввиду большого количественного роста артиллерийского парка и это уже не могло удовлетворять насущих потребностей. Однако созданием полноценных расчётов так никто и не затруднился. По-прежнему приданная артиллерии посоха лишь устанавливала пушки да подносила боеприпас, а всё остальное: отмерить и насыпать порох, уплотнить заряд, заложить ядро и навести каждое орудие на цель, а потом и поднести пальник к затравке – всё это делал сам мастер-пушкарь. Причём один на несколько орудий сразу. Ну и о какой скорострельности тут можно было говорить?

А ведь даже при таком подходе канониров хронически не хватало.