Князь Барбашин

Но неделя негаданного отпуска прошла, и пришлось князю вновь возвращаться к делам. Выдав Генриху на прощанье несколько ценных указаний, он отправился в Калугу, проверять, как там выполнили его указания. Ведь флотилия, организованная ещё Семёном Ивановичем, так и продолжала существовать, несмотря на смену сюзерена, осуществляя дозорную службу по Оке. Правда в Крымском смерче от неё полкам большого подспорья не получилось, но и не использовать такую силу в предстоящем походе было бы весьма большой глупостью, так что не стоит удивляться, что Андрей первым делом захотел оприходовать в свой приказ уже готовую структуру.

Увы, как оказалось, гладко было на бумаге. От всей той силы, что была создана при Семёне Ивановиче, осталось лишь пять больших стругов с неполными командами. Остальное постепенно приказало долго жить, как ненужное никому. Да и внимательный осмотр специалистом показал, что и из оставшихся кораблей двое нуждаются в хорошем ремонте. Так что теперь у калужских верфей появилась хоть и оплачиваемая, но всё же внеурочная работа. Как и у Прокопия – сына боярского, что бессменно руководил флотилией последние пять лет. Постановку на государев кошт он воспринял скорее положительно, хотя и понимал, что время самовольщины для него кончилось, и теперь ему предстоит делать лишь то, что в московском приказе укажут. С другой стороны хорошее жалованье ещё никому в этой жизни не мешало. К тому же он теперь официально становился, каким никаким, а государевым воеводой, что резко поднимало его в местной иерархии дворян. Так что плюсов в смене статуса он разглядел больше, чем минусов.

Судовая изба (а у флотилии ещё со времён княжения Симеона имелась и таковая) была уже очищена, отмыта и хорошо протоплена. Входные и межкомнатные двери, дабы не пропускать тепло, были оббиты грубо выделанными шкурами, а столы отскоблены до первозданной желтизны. В ней Андрей собирался организовать местный штаб со всеми необходимыми службами, большинство из которых, правда, ещё только формировалось. Впрочем, огромного раздувания штата Андрей позволить себе не мог, оттого один человек должен был разом исполнять две, а то и три должности, что, впрочем, было вполне в духе времени.

Прокопий, сбросив тяжёлую шубу, широким шагом дошёл до большого стола, и жадно схватив карту, развернул её, обратившись к князю:

– Вот глянь, княже, тут все броды вплоть до самой Москвы-реки указаны. У нас и так корабликов на всё не хватает, а ежели под Казань идти, так, кто же за перелазами смотреть будет?

Андрей, мельком взглянув на карту, вдруг замер, словно забыв обо всем. Положив её на стол перед собой, он, водя пальцем по чертежу, повторял и повторял про себя:

– Ну, умеют же, когда хотят.

А посмотреть в той карте было на что, ведь перед ним лежал грубый прообраз лоции, пусть мелкомасштабный и, скорее всего не всегда точный, но это была именно лоция с указанием многих навигационных опасностей, что поджидают корабельщика по ходу плавания. Да, нарисована она была скорее схематично: холмы и возвышенности обозначались нарисованым бугорком или цепью бугорков, лес – пунктиром по примерному краю и рисованием палочек либо с "пилой", обозначавшей хвойные, либо с "шапкой", обозначавших лиственные деревья. Величин высот на карте не было, а вот на перекатах и бродах глубины уже были проставлены. Причём, судя по пометкам, и сами корабельщики вносили в неё правки, исходя из собственного опыта.

– Кто делал сию карту? – спросил он у Прокопия. Картографическая школа Княжгородка готовила, конечно, топографов, но все они был наперечёт и в Калугу из них никого не отправляли пока. А значит это работа кого-то из местных!

– Два розмысла приезжих, – пожал плечами боярский сын.

– Хороша, – вздохнул Андрей и мечтательно продолжил: – Нам бы по всем рекам такие. А за берег не бойся, воевода, крымец если и придёт, то мелкими шайками. Не до нас ему будет, помяни моё слово. Так что думай, как к Нижнему вовремя прийти, дана ледоходе суда не повредить. Поверь, Казань ныне куда главнее будет.

– Ну, коли так, то есть тогда такое предложение…

Разговор, перейдя в деловое русло, продлился ещё долго, и закончился тогда, когда за окном уже вовсю горели звёзды на чёрном небосклоне, но план в первом приложении был всё же разработан. Да, далёко от Калуги до Казани. Но местные корабельщики были уже опытными речниками, понюхавшими порох, да и пушки на баках их стругов стояли ныне хорошие: не мелкие вертлюги, а вполне себе добротные калибры. Отчего они скорее не русские струги, а заморские галеры напоминали. С учётом наличия у Казани собственного флота такой спаянный отряд в походе был более чем необходим.

* * *