Князь Диодор

— И даже, — высказал он, когда они уже почти пришли, — те, кто не имеет на это право, тоже будет спрашивать. Местная политика — дело такое, что нужно со всеми поддерживать хорошие отношения, без этого не то, что сплетни не узнаешь, но и на рауты приглашать перестанут.

Верно, решил князь, следует придумать какую-либо версию их появления и жизни тут, в Парсе. Пусть те, кто думает, что занимается политикой, решат, что им что-то известно, тогда они подуспокоятся.

Дерпен разомкнул уста только раз.

— Все ж, князь, следовало бы Густибуса взять. Он и подсказать что-нибудь оказался бы горазд.

С магом за обедом, который по-местному устроили уже весьма поздно, когда на Миркве за ужин садились, произошла маленькая война. Он очень хотел тоже участвовать в этом визите, но князь сумел настоять, чтобы маг остался дома. Как это ему удалось, он и сам хорошенько не помнил, думал о другом, разговаривал и даже жевал механически, что заметила мейстерина и отчетливо, подавая ему блюда, поджала немолодые губы. Ей не нравилось кормить этих руквацев, которые и в тонкости приготовленного не вдаются.

На площади перед дворцом они приостановились, чтобы осмотреться. Лур, этот главный и самый торжественный из дворцов короля Фалемота, представлял собой строение, кое князь отчетливо сравнил бы с какой-либо роскошной казармой, на которую не пожалели денег, чтобы ее изукрасить разными барочными розетками, колоннами, выступающими из стен, дорогими окнами и множеством каминных труб. И он был слишком уж длинен, закрывал всю площадь, даже выходил на набережную. Пожалуй, треть окон, выходящих на площадь, еще светилась, но свет этот был не слишком ярок.

— Не очень-то дворец весел, — заметил князь.

— Когда король уходит к себе, многие отправляются по домам, — отозался Атеном, — из тех, кто во дворце не живет.

— И много таких? — с интересом спросил Дерпен.

— Да почитай, почти весь двор тут, в Парсе, домами живет, в Луре только те, без кого король обойтись не может — лакеи, секретари, врач, фризер…

— И брадобрей тут обитает?

— Как же без этого, кто же будет государя брить или мозоли срезать, если он ночью не уснет?

— Как мы внутрь попадем? — перевел князь бессмысленный разговор к делу.

Они обошли темный угол дворца, и вышли на его зады. Тут светились уж совсем немногие окна. И только над одним подъездом бился встревоженный ветром огонь факела. Вот Атеном и свернул в эту арочку, больше похожую на нишу, куда можно было протиснуться только в одинарном портшезе, да и то возникали сомнения — сумеют ли носильщики тут уместиться. Постояли в темноте, лишь Дерпен и может тут хоть что-то рассмотреть, подумал князь. Атеном несильно постучал навесным молотком. Снова постояли, и вдруг дверь приоткрылась, видимо их осмотрели с той стороны и уразумели, кто пришел, несмотря на тьму.

Сначала внутрь проник Атеном, который что-то стал объяснять, потом протиснулся князь Диодор, а вот для Дерпена пришлось открывать все же пошире. Они оказались в небольшом холле без окон, освещенном лишь парой-тройкой свечей, с полом, выложенном черно-белыми плитами. Куда-то наверх вела лестница, она пропадала в такой густой тени, что даже Дерпен глуховато заворчал по-своему, не на рукве.

А перед ними оказалась служанка, закутанная в тонкий плащик до самых глаз. В таком наряде выходить в зимнюю погоду было так же бессмысленно, как переплывать море в бумажной лодочке. Гости сняли плащи, отряхнулись как могли, вытерли волосы и лица от дождя, под ними на плиточном полу образовались грязные лужи — ведь начала идти пришлось по совсем немощеным улицам, брусчатка появилась лишь в дворянской части города.

Служанка помолчала, потом сделала странный жест, Атеном ее понял, подошел к нише, в которой находились какие-то деревянные распорки, повесил свой плащ и шляпу. То же сделали и Дерпен с князем. Из темноты вдруг выступил охранник, спокойный, ленивый, как все они бывают, с рукой на шпаге. За поясом у него торчали два пистолета, искусно украшенные серебром. Служанка подняла руку, и охранник мигом отступил. Пропускают с оружием, понял князь, и кажется, следует это принять как знак доверия.

Шли по коридорам и каким-то не вполне даже прибранным переходам около четверти часа. Если бы знать, что тут так все сложно, заметил Атеном, можно было бы взять свечи из черно-белого холла. Он со своими подслеповатыми глазками, испорченными бесконечной писаниной и чтением бумаг, несколько раз чуть не грохнулся, хорошо, Дерпен его поддержал, а потом уже поддерживал постоянно, сжимая ему локоть. И так же неожиданно, как все тут, похоже, происходило, оказались в одном из рабочих кабинетов короля. Закутанная служанка осталась за дверью, проходя мимо нее, Диодор отчетливо ощутил запах лаванды и местной пудры, которую делали из пшеничной муки с тальком.