Князь Диодор

— Вот почему мне предстоит посмотреть на твоих офицеров, которые, очень возможно, в эту операцию также будут вовлечены, — сказал князь.

— Да, теперь понимаю… Значит, Империя решила помочь нам… В наших неожиданных трудностях? Хм, это… Это очень хорошо, принц. Да, теперь я понимаю твое положение. — Внезапно он попробовал улыбнуться, и лучше бы этого не делал. — Так вот, принц, когда многое стало ясно, пожалуй, мы можем теперь работать вместе! Согласись, что легче же стало, когда у тебя появился при дворе такой-то союзник. А что я теперь твой союзник, полагаю, сомнений не вызывает?

Он еще что-то говорил, пока князь вдруг стал очень неуклюжим, неловким, словно бы у него заболела нога больше прежнего, и принялся откланиваться.

Наконец, они вышли в приемную маршала, тут было пусто. Охрана перед маршальской дверью тоже куда-то испарилась, вероятно, ее незаметно отослал капитан, еще когда они входили. Это была какая-то очень провинциальная манера соблюдать секретность, но князь против нее не возражал, потому что… Со своим уставом в чужой монастырь не ходят, — мог бы он ответить на любые предположения.

— Князь, — вполне по-дружески спросил капитан, поглядывая на князя чуть печально и с каким-то значением, которое опять же трудно было понять, — когда ты хочешь познакомиться с нашими офицерами?

— Прямо сейчас, если к тому есть возможность. И разумеется, офицеры нужны самые верные, проверенные и достойные.

— Они все достойны, — ответил капитан, списав эту бестактность князя, вероятно, на его боль от раны. — Тогда пойдем в кордегардию, там нам будет удобно.

В кордегардии, как везде в помещениях подобного толка, было шумно, но едва вошла эта троица, все тут находившиеся довольно быстро угомонились, стали твердыми и ясными, как умеют становиться понятными одни только солдаты, хорошо послужившие и много перевидевшие за свою жизнь. При желании князь мог бы вообразить себе едва ли не житейские условия каждого из них, едва ли не количество монет в кошельке каждого, едва ли не то, какие мысли его одолевают и какие сны ему снятся.

— Господа, — обратился к ним капитан, — прошу всех выйти, и прислать сюда графа Абитура д'Атума, барона Дренчена тет Сопату и графа Семпера тет Нестелека…

— Я здесь, капитан, — вперед вышел юноша, у которого едва пробивался пушок на верхней губе.

Капитан посмотрел на него и чуть улыбнулся. Не составляло труда догадаться, что этот вот молоденький гвардеец был любимцем здешней компании, что у него очень внятная судьба, известная каждому, кто тут находился, и не менее внятные мысли о службе, о карьере и о понятиях чести и верности королевской службе.

— Войдешь с остальными, — приказал капитан. — Все, господа, исполняйте.

Все вышли. Капитан посмотрел на князя. И тоже многое понял про него, а может, понял еще раньше. Солдат же видит солдата, как князь только что увидел этих вот… молодцов.

— Ты, князь, как я слышал, тоже из служивых. И твой чин…

— Я всего лишь стольник, капитан. Невелика птица, если откровенно, — улыбнулся Диодор. — Твой же чин, по сравнению с моим, если считать, что гвардейские звания на две ступени выше армейских, полковник, так что…

— Важно не это, — отозвался капитан, и по голосу его стало понятно, что это не просто учтивость, — а то, как и где солдат служил, и какую должность он ныне исполняет. Твое задание, которое ты получил от Тайного Приказа Мирквы, делает тебя чрезвычайным послом, как это называется, при дворе. Следовательно, чинами рядиться не будем.

— Пусть так, — легко согласился князь. Этот человек, капитан гвардии, ему определенно нравился.

— И как тебе мои подчиненные?

— Оказывается, я соскучился по армейским порядкам, — вдруг очень откровенно признался князь. Густибус даже обиженно посмотрел на него, но все же промолчал. — А люди у тебя хорошие.

Потом вошли трое, все в плащах королевских гвардейцев, все как на подбор — прямые, сильные, уверенные и веселые, будто шли не к начальству неведомо для чего, а в поход… Да ведь они так же и в сражение пойдут, решил князь.

— Итак, — капитан встал, прошелся перед своей небольшой шеренгой, — господа гвардейцы явились, как ты просил, князь.

Пришлось Диодору подниматься, обходить этих троих. Он смотрел на них, раздумывая, кто же из них отвозил деньги торговца Четомысла и банкира-барона Ротшеста… неизвестно кому. Поэтому почти вопросительно повернулся на миг к Густибусу, который глазами показал на самого высокого, черноволосого парня, у которого странно сочеталась нежность кожи лица и чернота пробивающейся изрядной уже щетины на скулах. Князь остановился перед ним.

— Граф Абитур д'Атум? — спросил Диодор.

— К твоим услугам, принц, — он чуть было не принялся раскланиваться, но в строю, каким бы малым он ни был, этого делать не полагалось, поэтому он все же удержался, бегло взглянув на своего капитана.