Князь-дракон в магической академии

Он помог ей снять куртку и усадил за стол. Эмилия повела носом; от Далмата пахло по-другому. Чем-то очень знакомым, но она не могла понять, чем.

— Что-то случилось?

— Чем от тебя пахнет? — раздраженно спросила она, и Далмат округлил глаза. Он красноречиво обнюхал кофту.

— А чем?

Эмилия прищурилась. Он стянул кофту и передал ей. Эмилия прижалась носом к воротнику и задумчиво втянула воздух. Далмата это почему-то повеселило; ее взгляд потемнел.

— Что смешного?

— Ничего.

Эмилия снова принюхалась.

— У тебя что-то случилось? — спросил Далмат; он сел на кровать и оперся локтем о спинку.

Такое ощущение, что пахнет лимоном. Лесом. Цветами. И… кровью. Ее зрачки сузились, когда она опознала этот запах, она выронила кофту на колени.

— Тебя кто-то обидел? — снова спросил Далмат, и Эмилия подняла кофту к лицу.

Не может быть. Должно быть что-то еще. Эмилия попыталась отделить знакомые запахи и найти что-то еще. И правда. Пахло горелыми дровами. Это запах чада от котла.

— Ты был на дополнительных по зельеварению?

Тогда почему он вернулся без приготовленного зелья?

Лицо Далмата вытянулось.

— Вроде того. Но это не важно. Тебя кто-то обидел?

— Почему сразу обидел? — Эмилия насупилась и скрестила руки на груди.

— Ты грустная какая-то. Докапываешься до меня. — Далмат взял ее руку в свою, Эмилия отдернула ладонь и спрятала ее в рукаве. Она не хотела показывать, какого мерзкого цвета ее левая рука. — Что-то случилось?

— Нет, просто я вспомнила, что ты не пишешь доклады по зоологии.

Далмат улыбнулся.

— У тебя какие-то проблемы с ней?

— Не с ней, а с преподом.

Далмат приподнял брови. Как успела заметить Эмилия, он не очень щедр на эмоции. Он подпер голову ладонью, приготовившись слушать, и Эмилия тяжело вздохнула, давя в себе раздражение от того, что ей придется высказывать это уже третий раз.

Далмат внимательно выслушал, покивал, посмотрел список тем, прочитал те, которые она хотела скинуть на него и многозначительно потер лоб. В списке не было ни одной простой темы, доклад по которой можно было написать за двадцать минут, и Далмат, судя по лицу, сомневался.

— Как думаешь, за сколько ты сможешь это сделать?

Далмат пожал плечами и отложил список на стол.

— Я вообще сомневаюсь, что смогу это сделать.

Эмилия скуксилась, но не показательно — как будто это ее обычная реакция. Она тихо заныла и забрала у него лист.

— Я могу попробовать, конечно…

— Не утруждайся, — Эмилия качнула головой. — Я, наверное, попрошу Маркэля.

— Умоляю, не привлекай к этому Маркэля, черт бы его побрал, Кортеза, — сказал он. Эмилия уловила в его голосе нотку обиды. Интересно, он ревнует к Маркэлю доклады или ее? Далмат улыбался, глядя на нее, и у Эмилии появилось ощущение, что он что-то знает. — Я думаю, ему и без этого есть, чем заняться.

— А тебе? — парировала Эмилия.

— Мне за это платят.

— Кстати, об оплате, — кивнула она и сцепила пальцы в замок. — Сколько я буду тебе должна?

— Может и не будешь, — он пожал плечами. — По старой дружбе сделаю скидку.

— Дело твое. Я бы, конечно, заплатила, мне не сложно.

Далмат улыбнулся ей и все его лицо потеплело, как будто он умилялся каждому ее слову. На мгновение она почувствовала себя щенком, и стало неловко. Она проверила, нормально ли на ней сидит кардиган и не распушились ли у нее волосы, пока она шла, и Далмат еще больше этому умилился. Он внимательно следил за ее жестами: от того, как она достала из рукава руку, как накрыла ею круглые алые губы, проверяя, нет ли у нее ничего на лице, до того, как она поправила на себе одежду и снова спрятала руку в рукаве. Он протянул к Эмилии ладонь.

— Дай мне руку.

Эмилия помедлила всего мгновение и протянула ему правую — нормальную — руку. Он, конечно же взял ее, погладил костяшки и размял худые пальцы. От его прикосновений по коже разлилось тепло, и Эмилия немного этого устыдилась.

— Нет, Лия, другую руку.

Эмилия смущенно достала левую руку из рукава и показала Далмату. Он взял ее осторожно, стараясь не задевать места ожогов. Он осмотрел корочку на пальцах и запястье и потрогал ее, слегка надавливая.

— Еще болит?

— Когда давишь — болит.

Он перестал. Он как будто с сожалением еще раз осмотрел ее ожоги и спрятал их в ладонях.

— Что, твоя лекарка не справилась с ожогом от женьшеня?

— Ума не приложу почему. Просто горячий сок, это должно было быть очень просто.

— Может, переволновалась.

— Может, переволновалась, — повторила Эмилия, как мантру, и спрятала глаза. Этот ожог, вероятно, изуродовал ее руку до конца жизни, и она не хотела показать, что ей обидно или она расстроена. Хотя ей обидно и она расстроена. — Ну так что с докладами?

— Если ты дашь мне немного времени, я что-нибудь почитаю, посмотрю и постараюсь написать.

— Сколько ты хочешь? В марках.

— Посмотрим. Пока я только хочу, чтобы ты нашла кого-нибудь, кто вылечит тебе руку.

— Ты говорил, ты можешь.

— Ты не приветствуешь мои методы, — он пожал плечами. И он был прав: Эмилия находила сомнительным, что чьи-то поцелуи могут быть лечебными. Даже если этот человек может превращаться в дракона.

— Я подумаю над твоим предложением.