Князь из будущего. Часть 2 (СИ)

— Мы предлагаем тебе пятьсот тысяч солидов сразу и по двести тысяч ежегодно, как мы и давали тебе до этого. Взамен ты уводишь войска, освобождаешь всех пленных и возвращаешь их имущество.

— Я предложу вам другое, — с усмешкой ответил каган. — Вы сдаете город, а я дарю вам жизнь и свободу. Все, что есть в городе, станет моим, а каждый из вас сможет забрать только то платье, что будет на нем. Как тебе, ромей? На мой взгляд, даже излишне щедро.

— Мы не пойдем на это, — покачал головой побледневший патрикий. — Можешь нас казнить, но другого предложения не будет.

— Вы не можете, — сказал каган, — обратиться ни в рыб, чтобы спастись в море, ни в птиц, чтобы улететь в небо. Вы не спасетесь от наших стрел. Шахрбараз, меч шахиншаха, стоит в Халкидоне, за проливом. Он приведет три тысячи отборных бойцов. А вы, ромеи, умрете или станете рабами. Твой император Константин будет служить скамейкой для моих ног, как ваш Август Валериан для шаха Шапура. А Ираклий, так и быть, потешит моего царственного брата Хосрова.

— Император бьет персов, — гордо ответил Георгий. — Скоро разобьет и эту армию.

— Так каков будет твой ответ, ромей? — нетерпеливо спросил каган.

— Мы должны донести твою волю Августу Константину, — уклончиво ответил посол. — У нас нет полномочий принимать такие решения.

— Ну, так иди, доноси, — милостиво ответил каган. — Чего стоишь? Сроку вам до заката. После этого переговоров больше не будет.

Послы попятились задом из шатра, склонившись в поклоне, а Стефан заметил злорадные улыбки на холеных лицах персов. Они были счастливы, видя унижение ненавистных ромеев. Процессия растянулась на два десятка шагов, а сбоку от нее крутились любопытные всадники, которые с детской непосредственностью разглядывали послов, а то и вовсе тянули жадные руки к их украшениям и одежде. Многие тыкали пальцами и отпускали грубые шутки. Совсем молодой парнишка — авар трусил рядом и тянул какую-то заунывную песню. Стефан вздрогнул, он пел по-словенски. Он дошел с ними почти до самой стены, когда остальные всадники уже отстали. Ведь со стен уже целились лучники.

— Кто из вас, сволочей, мою речь понимает, кивни незаметно, — протяжно пел он, а потом начинал крыть их по чем зря. Стефан кивнул, а остальные удивленно таращили глаза и испуганно отводили взгляд в сторону. Это был еще один степняк, который оскорблял их на своем, непонятном им языке.

— Персы поплывут из Хал^[36], — пробубнил он негромко а потом заорал. — Чего глаза вылупил, толстожопый? Да у старой бабы и то зад меньше!

Стефан и, впрямь, несказанно удивился, а его глаза неприлично расширились. Он не ослышался? Тем не менее, доместик пристально посмотрел на паренька и медленно закрыл и открыл глаза, показывая, что все понял, а когда увидел его счастливую улыбку, обо всем догадался. Даже здесь были люди его брата.

— Когда зажгут огни на Влахернах^[37], придут словене, — протяжно пропел паренек, а потом заорал. — Ну, точно, у тебя жопа, как у бабы. И борода не растет!

Мальчишка поскакал к своим, провел ладонью по горлу, показывая на ромеев, а потом что-то еще сказал на языке степняков. Те закатились от хохота, похлопывая его по плечу. Парень был тут в авторитете, он же не побоялся под прицелом лучников до самых городских ворот дойти.

А Стефан в полной задумчивости сел в носилки, что ждали знать империи у ворот и молчал до самого дворца. Он не попадет к Августу Константину, это было невозможно, а вот к патрикию Бону он мог зайти запросто. Достаточно попросить об этом одного из слуг императрицы, которыми был наводнен дворец. Среди них были такие, которым патрикий отказать просто не мог.

Так и получилось, и уже через час он стоял в покоях старого вояки, который командовал обороной города. Он поднялся с самого низа, и служил в дворцовой страже, понемногу поднимаясь по служебной лестнице. Он был умен, отважен и хитер, как и все, впрочем, люди, пробившиеся на высшие посты Империи с самого дна. На удивление, патрикий Бон не был лишен остатков порядочности, и именно поэтому Стефан не хитрил, и смотрел ему прямо в глаза.

— Говори, — коротко бросил патрикий. — Но не трать мое время понапрасну, доместик. Его у нас и так почти не осталось.

— Персидские послы поплывут из гавани Халы, патрикий, — выдохнул Стефан. — Так мне сказали. Только я не понимаю, как это возможно, там же стоят наши войска.

— Нас выбили оттуда позавчера, — поморщился Бон. — Кто сказал, где и когда?

— Какой-то парнишка — степняк, только что, у Золотых ворот, — четко отбарабанил Стефан. — Он сказал это на словенском языке, его в посольстве никто не понимает, кроме меня. А еще он сказал, что если на башнях во Влахернах загорятся огни, то туда придут склавины. Видимо, это какой-то сигнал.

— Это ловушка, — уверенно сказал патрикий. — Причем очень незатейливая. Там были другие склавины? Кто-то мог услышать, что он говорит?