Князь из десантуры

А за эти шесть месяцев кем только ни побывал – пленником половецкого бека, рядовым дружинником, воеводой, рабом… Теперь вот – князь-изгнанник. Будто какая-то сила тащила его сквозь водоворот необычайных, невозможных испытаний – ради чего? С какой целью?

Хотя здесь настоящие друзья. И сладкая, щемящая горечь от потерянной любви. Смысла в этой, нынешней жизни было гораздо больше, чем в прошлой. Вернее, в будущей. Тьфу, голову сломаешь с этими путешествиями во времени.

Вспомнилось, как нахватал хвостов и просил деда:

– Ну, что тебе стоит? Позвони проректору, он ведь – твой бывший аспирант, не откажет ради единственного внука доктора наук и профессора.

Константин Александрович снял очки, аккуратно сложил, спрятал в нагрудном кармане пиджака. Заложил страницы костяным ножом-разрезкой. Потёр морщинистое лицо.

– Дмитрий, это твоя жизнь. Сам разбирайся со своими проблемами. Подучи, подтяни, сдай.

– Вот доиграешься, что я в армейку загремлю, – зло сказал Димка.

Дед усмехнулся:

– Как минимум шесть поколений подряд мужчины в нашем роду служили. Ещё при царях, офицерами. Про меня знаешь – я от брони отказался, на фронт пошёл. Чуток тебя старше был, в двадцать лет. Из моей институтской группы нас двое живыми вернулись – я да Петька Лопухов. Из шестнадцати человек…

– Дед, ну не нуди, это когда было-то? В доисторические времена. Сейчас одни лохи служат, быдло.

– Молодой человек, – голос Ярилов-старшего зазвенел торжественно, как медали на праздничном пиджаке, – извольте подбирать слова. Служение Отечеству на поле брани есть наивысшая форма служения. Потому как ценой жизни. Всё, иди, не зли меня. Делай, что должен, и будь, что будет…

Ярилов вздрогнул и вернулся в реальность: всплеск в абсолютной тишине ударил по перепонкам. Потом ещё раз. Рыба балуется?

Поднялся, прошёл сквозь кусты. На берегу были аккуратно сложены вещи Антона. Купнуться с утра решил пацан?

Мальчишка-библиотекарь стоял по пояс в воде, обмывая плавными движениями тонких рук покатые плечи. И не худой совсем, а… Что-то не то.

Антон обернулся на удивлённый вздох Ярилова. Качнулись белоснежные холмики, украшенные алыми ягодами сосков.

Девушка ойкнула, прикрыла грудь. Сердито сказала остолбеневшему Дмитрию:

– Ну, чего пялишься? Глаза береги, вывалятся ещё.

Ярилов отвернулся. Дождался, когда перестанет шуршать надеваемая одежда.

– Ну, и как это понимать? Зачем было в парня рядиться? Зовут-то тебя как?

Молодица вздохнула. Подняла серые глаза, сказала с вызовом:

– А что мне было делать, когда из Добриша от Святополка бежала? В женском платье да с косами я бы и дня не прожила. Княжна Анастасия я. Дочь Тимофея.

Не удержалась, прыснула в кулачок.

– Ох и вид у тебя, княже Димитрий. Будто палицей в темечко прилетело. Ты же меня братом называл, не надо так брата-то пугаться…

* * *

Костёр сердито шипел, когда ветка оказывалась сырой. Стрелял угольками, злился.

Сарашата уселись вокруг, нетерпеливо дожидаясь очереди задать вопрос: редко когда сам Хозяин снисходит до общения с мальчишками.

День выдался насыщенным: утром пришельцы-руска долго собирались в поход, примеряли плетёнки-болотоходы. Недовольно ворча, подбирали по руке оружие. Особенно ругался плечистый:

– Вот ведь неруси, кривых палочек наломали да рыбью кость приделали – это же разве копья? Коровам такие дрыны к хвостам привязывать, чтобы от слепней ловчее отмахивались.

Франк сокрушался, что единственный в деревне меч изъеден ржой. Никто и не помнил, откуда эта штука взялась. Не иначе осталась от утопшего в трясине безвестного витязя, желавшего снискать славы в охоте на дракона. И только белобрысый отрок сразу выбрал себе лук, попробовал лёгкие камышовые стрелы и остался довольным: недалеко бьёт, зато точно.

Главный из руска остался. Прощаясь с товарищами, отвёл в сторону худого юнца, просил о чём-то. Маленький отряд уже давно исчез в чахлом перелеске, но рыжий верзила всё стоял, глядел вслед. А вечером заторопился, взял плетёнки, вырубил шест и ушёл в сторону самой опасной топи. Чудной какой-то. Кто же ночью в болото ходит?

Сарашата заспорили: чудной всё-таки или просто дурак? Большинство соглашалось, что руска непременно заплутает и потонет. Хозяин прикрикнул:

– Потише там, сорванцы.

– Дедушка, охотники сказывали, что небывалое чудище давеча видели: вроде человек, а на четвереньках. Стальная цепь на шее, как у сторожевого пса, и то воет по-звериному, то кричит по-человечьи, но слов не разобрать. Любого храбреца ужас до пяток продирает!

– Это, должно быть, сихер, – не сразу ответил Хозяин, – недооборотень.

– Это как? – удивился мальчишка.

– Есть оборотни, которые часто в зверя перекидываются и обратно. Есть просто в животных превратившиеся – как медведи. Медведи – это бывшие сараши, которые в голодные времена в лес ушли жить да человечий обычай забыли. А есть сихеры – ни то, ни другое. Уже не люди и ещё не звери. Значит, проклятье на такого наложено за невыполнение колдовской клятвы. Пока клятву не исполнит – будет мучиться. Кровь людскую пить, да не насытится. Опасный. Коли увидите такого – убегайте во весь дух.