Князь из десантуры

Солнечный Багатур неспешно поехал к воротам. В вязкой тишине копыта жёлтого жеребца гремели по настилу моста над рвом, словно шаги судьбы.

Остановился, снял туго набитый седельный мешок. Ударил кремнем по кресалу – вспыхнул огонек. Прокричал:

– Вот подарок вам от Змея Горыныча!

Размахнулся и бросил к воротам кожаный баул. Развернулся, пришпорил коня и помчался прочь.

Десятник толкнул лучника:

– Сходи, посмотри, что за подарок.

Монгол сбежал вниз, крикнул. Стражники помогли сдвинуть тяжёлое бревно – засов. Кряхтя, надавили – заскрипела створка ворот.

Последнее, что видел лучник – как весёлый огонёк фитиля юркнул в нутро кожаного мешка.

* * *

Взрыв мешка с порохом выбросил в небо ошмётки брёвен и комья земли. Ослепительная вспышка и жуткий грохот застали прятавшихся за деревьями смердов-ополченцев врасплох – кто-то закрестился, кто-то рухнул на колени, а некоторые собрались убегать. Ярилов поднялся на стременах, зло крича:

– Что присели, как бабы на гумне? Вперёд! В атаку!

Жирные клубы дыма снесло ветром, и стало видно, как горит покосившаяся башня, а остатки ворот валяются на земле. Ополченцы восторженно заорали и бросились вслед за князем. Нестройная толпа, размахивая топорами и цепами, вломилась в город, догнала Дмитрия, рубящего мечом оглушённых, дымящихся защитников ворот.

Воющая река растеклась по Добришу, и не было пощады растерянным чужакам – били, рвали, топтали, припоминая и сожжённые деревни, и вытоптанные поля, и растерзанных жён и детей…

Навстречу шёл бритый наголо половец, ведя на поводу сверкающего жеребца невиданной золотой масти. Было что-то в его осанке, во взгляде чёрных глаз – толпа ополченцев обтекала кыпчака, не смея тронуть.

Азамат подошёл к князю. Встал на колени, склонил голову, прохрипел:

– Я сберёг Кояша, Солнечный Витязь. Теперь моя жизнь в твоей власти, ибо я служил твоим врагам.

Дмитрий спрыгнул на землю, поднял половца, обнял:

– Я счастлив, что ты жив, брат. Прости, что не смогли тогда разыскать тебя в степи.

Азамат тихо сказал:

– Уже не верил, что увижу тебя. А Хорь и Анри?

Ярилов спохватился:

– Где пленные русичи? Веди.

Князь погладил золотого жеребца по морде – Кояш фыркнул, дохнул в лицо. Дмитрий улыбнулся, вскочил в седло и поскакал вслед за Азаматом.

Бой на улицах Добриша затихал – русичи быстро насытились местью и не добивали охотно сдающихся монголов. Когда Дмитрий проносился мимо – кричали восторженно:

– Солнечный Витязь! Ай да Димитрий у нас, всем князьям князь!

* * *

Полон монголы держали в большом купеческом лабазе, в центре Добриша. Ворота уже разломали, выпустив перепуганных пленников на волю. Стоял неумолчный крик: искали своих, звали по именам. Найдя, плакали, обнимая исхудавших, грязных, непохожих на себя.

Не найдя – рыдали.

С тамплиера снимали кандалы – видать, опять своим норовом измучил тюремщиков.

Рядом стоял Хорь, подгонял срубающего заклёпки кузнеца и смеялся:

– Эх, Анрюха, какой из тебя лыцарь! Совсем без меня пропадёшь. Второй раз уже тебя из неволи выручаю, как заваруха – так ты в плен норовишь сдаться!

Бледный франк слабо улыбался:

– Вот схожу в вашу эту баньку, отъемся – и поглядим, кто из нас рыцарь, а кто только притворяется. Азамат, ты жив! Дмитрий!

Ярилов оглядел шумящую толпу. Спросил, боясь ответа:

– Где Анастасия?

– Откуда мне может быть это известно, брат? – удивился Анри. – Ведь я был в плену и не мог участвовать в поисках принцессы Добриша.

– Тьфу ты. Где Антон?

– Так здесь был. Он – большой молодец и настоящий воин, не поддавался унынию и воодушевлял всех, даже меня…

Дмитрий уже разглядел. Шёл, расталкивая обнимающихся, смеющихся, плачущих людей – к ней.

Подошёл со спины, развернул к себе, обнял. Княжна затихла, уткнулась в грудь. Прошептала:

– Я знала, что ты придёшь за мной, мой князь. Верила.

Ярилов снял с девушки войлочный колпак, погладил немного отросшие золотые волосы. Улыбнулся:

– Ну вот, я думал, ты уже с косами.

– Будут для тебя косы, князь. Всё будет.

Приподнялась на цыпочки, поцеловала в губы.

Хорь тем временем выпытывал у Азамата:

– Я-то уже воевода, сарашей в бой водил, а ты хоть беком-то стал? Или плохо служил монголам, не удостоился?

Азамат молча ухмылялся.

Франк с облегчением растёр освобождённые наконец руки, распрямился – и охнул:

– Что я вижу! Пока я отсутствовал по печальной причине, дюк Дмитрий, как это у вас говорят, начал вставать с петухами!

Хорь присвистнул:

– Тю, досиделся ты в заточении, франк. Последний ум из тебя татары выбили. Что ты имеешь в виду?

– А то, что наш брат стал содомитом. Я не верю своим глазам: он целуется в губы с княжеским библиотекарем!

Хорь развернулся, открыл рот и замер. Азамат снял малахай, растерянно почесал бритую голову.

Так и стояли, когда Дмитрий подвёл девушку и сказал:

– А вот и княжна Анастасия. Отыскалась наконец-то.

Хорь хлопнул себя по лбу и закричал:

– А я ведь чувствовал: что-то не то! Сразу неладное заподозрил.

– Так уж и неладное, дядя Хорь? – игриво улыбнулась княжна.

И они ушли – под руку.

Азамат посмотрел князю и княжне вслед, пожал плечами:

– Ничего не понял. Какой библиотекарь?

– Потом расскажу, – отмахнулся бродник.