Князь Холод

– Если только ядрами или бомбами, господин полковник, – рассматривая спины врагов, проскочивших мимо Красного холма и сейчас пытающихся охватить войска нашего центра с фланга, ответил поручик. – Но так, сами понимаете, скорее всего, и нашим достанется. А картечью точно не достанем.

Всё правильно. Изначально пространство между позициями царевича Федора и левым флангом прекрасно контролировалось с Красного холма, но, заставив замолчать наши пушки, улорийцы смели с дороги пехотные заслоны и сейчас уже продвинулись слишком далеко в сторону центра, чтобы опасаться артиллерийского огня сзади. Полевые орудия батареи Красного холма не чета нашим полковым пушкам, но и они не смогут достать неприятеля самым действенным против плотных человеческих масс боеприпасом, то есть картечью. Ядро, срикошетив от земли, продолжит свой путь вперед, словно смертоносный мячик, и никто не сможет предсказать, где оно остановится. Взрыв бомбы, то есть разрывного снаряда, тоже непредсказуем. Бомба может взорваться прямо на земле, может над головами сражающихся, а может и вовсе не взорваться. Эх, нам бы картечью посечь задние ряды атакующих! Но для картечи нужна другая дистанция, хотя бы метров триста, а здесь все восемьсот, если не километр! Отсюда не достать, но ключевое слово здесь «отсюда». Если Магомед не идет к горе, то гора идет к Магомеду!

– Старше вас офицеры на батарее остались?

– Капитан Веретенников, – утвердительно ответил поручик, возвращая мне подзорную трубу.

Через минуту передо мной уже стоял сухопарый блондин лет тридцати в изорванном мундире и с левой рукой на перевязи.

– Капитан, оставьте на холме пять орудий с расчетами. Поставьте так, чтобы их было хорошо видно издали. Я оставлю с ними батальон пехоты для прикрытия. Все остальные орудия быстренько тащим вниз, выходим на нужную дистанцию и расстреливаем противника картечью. Все боеприпасы, кроме картечи, оставляем здесь. Всё ясно?

– Яснее некуда, господин полковник, но сами быстро не справимся. Пехота поможет?

– Естественно!

Снова закипела работа. В который уже раз за сегодняшний день мы катили орудия по полю боя. Майор Коротков тоже получил приказ двигать свою батарею в сторону центра. В помощь ему я отправил два батальона третьего Ивангородского пехотного полка – мало ли кто пожелает покуситься на нашу артиллерию! Ко мне же на холм поднялся радостно-возбужденный царевич Алешка.

– Миха, ты видел, как мы их погнали? – задорно сверкая глазами, воскликнул младший Соболев. – Порубили страсть сколько! Всё пространство между холмами сверкает на солнце от вражеских кирас!

– Молодец! – коротко похвалил я и протянул ему подзорную трубу. – А теперь смотри сюда! Видишь, на уровне флешей сцепились кавалерии?

– Да, кажется, нашим нелегко приходится!

– Если ты сейчас ударишь улорийцам в бочину, то они попятятся прямо на флеши и завязнут там, потеряют маневренность. Тут тебе и карты в руки! Сделай так, чтобы ни один улорийский кирасир или драгун не пришел на помощь той пехоте, что сейчас пытается разбить Федора!

– Я всё сделаю, брат! – мгновенно проникся важностью момента Алешка. – А мы успеем?

– Успеем! – уверенно ответил я, хотя сам такой уверенности вовсе не испытывал. Дело в том, что, едва освободив от неприятеля Красный холм, я разглядел в подзорную трубу, как наследник престола с последними резервами спустился из ставки на помощь проседающему центру. – Делай свое дело – и все будет в порядке!

– Миха! – Алексей неожиданно остановился, его лицо исказила мучительная гримаса. – Миха! Прости меня за то, что тогда, после первого дела в Верейском проходе, испугался идти наперекор Глазкову! Прости, что бросил тебя!

– Списали на ошибки молодости, брат! – ответил я, обнимая Алешку. Честно говоря, уж не чаял услышать извинения от этого члена царской семьи. – Я давно забыл. Давай-ка намнем бока Улории, и никакие Глазковы больше не посмеют против нас хоть слово сказать!

– Спасибо, Миха! Спасибо, Холод! – кажется, второй наследник престола даже прослезился.

– Береги себя, Алешка, до встречи!

– До встречи!

Прежде чем спуститься с вершины, я еще раз попытался оглядеть происходящее на поле сражения. Правый фланг виден не был, оставалось только надеяться, что у Сиверса всё в порядке. Редут тонул в пороховых облаках, из чего следовал вывод, что его орудия до сих пор в работе. Это сколько уже Грачевский полк держится? Или никого из грачевцев уже нет в живых и редут обороняет кто-то из резерва?

Первая линия флешей была потеряна, та же часть второй линии, что была ближе к Грачевскому редуту, всё еще удерживалась парнями в синих мундирах. Левее флешей сцепились друг с другом две кавалерийские массы, причем наши были в отчаянном положении, ибо позади них уже оказалась вражеская пехота, и путь к отступлению лежал как раз через ее ряды. Но как прикажешь отступать, имея на плечах улорийских кирасир?