Князь Кий

Истово любили друг друга. Было их у отца и матери только двое. Когда подошло время, отца не стало, вместе держали старейшинство в племени русов. И лишь однажды не послушался он старшего брата - не вернулся после успешного сражения с гуннами на Рось, а остался с ближайшими ему родами на Днепре. Разгневался тогда Тур, так как считал, что разделение племени подрывает его силу. А зачем было сердиться? Мог же и Тур тут остаться - вот и жили бы много лет вместе… Однако, Тура уже нет, и ему, Межамиру, совсем не долго осталось… А племя так до сих пор разъединено: Кия после сегодняшней победы, должно, потянет обратно на отчие земли…

Боль снова оборвала его мысли, тёмной тучей заслонила солнце. Неужто конец?

Послышался торопливый топот многих ног. Межамир с усилием поднял потяжелевшие веки. К нему приближался, спешил с братьями Кий. Добежал, нагнулся, не веря сам себе, тронул пальцами белое оперение стрелы.

- Стрый, любимый мой! Как же это? - спросил сокрушено, хотел было вытащить стрелу…

Межамир остановил его.

- Не трогай! Пока она в ране, я могу говорить, а вынешь - душа мигом выпорхнет из тела… А мне нужно сказать тебе перед смертью несколько слов…

Кий поднял, бережно прижал к себе голову умирающего.

- Говори, дорогой, я слушай…

Межамир, превозмогая боль, положил правую руку Кию на предплечье.

- Поздравляю тебя, князь, с победой… Не посмеют теперь недобитки Эрнака снова напасть на славянские племена… Славный отпор получили!

- Да, стрый, славный! И большая твоя заслуга в этом!

- Обо мне уже нечего говорить… Сам видишь… А вот что станет с моим родом - меня тревожит…

Ты со своими родичами вернёшься на Рось - реку предков наших, а мои останутся как отломленная ветвь…

- Но ты ведь сам хотел этого, стрый! Покойный отец рассказывал об этом не раз…

- Было такое… Очень понравились мне те места над Днепром… И родовичам моим понравились - все по своей воле остались, никого я не принуждал… А вот теперь прошу тебя - возьми их с собою!… Чтобы племя русов было сильным, оно должно стать единым!

- Я никуда не буду уводить твоих людей, стрый…

- Почему так? - заволновался, помрачнел старейшина.

- Да потому, что хочу со своими родами, как и ты когда-то, осесть над Днепром, на твоих горах. Тоже понравились мне те места.

- Правду говоришь? - обрадовался Межамир, посветлело его измученное лицо. - Ты в самом деле остаёшься?…

- Да, я долго об этом думал, приглядывался и твёрдо решил, что там будет середина моей земли.

- А если род не захочет?

- Те, кто со мной на твоих горах побывал, рады будут, а кто ещё не был, думаю, слова князя не ослушаются!

Против этого Межамир ничего не мог возразить. Обострённым чувством умирающего ощутил душевную, властную силу племянника. Да, это не добродушный Божедар, и даже не благоразумный, рассудительный Тур. Этот молодой сильный муж - счастливо соединил в себе доброту и разум, суетливость и твёрдость сердца, без чего невозможно властвовать над племенем. Счастлив был Тур, вырастив такого сына!

А вслух сказал:

- Теперь я могу умереть со спокойной совестью - судьба племени в надёжных руках! В твоих руках, Кий! - и затем обратился к своим воинам:

- Слышите, сыны?… Вот моя последняя воля - отныне вашим старейшиной и князем станет Кий, сыновец мой. Я вручаю власть над нашими родами приднепровских русов! Слушайтесь его, как меня! И повинуйтесь ему, как мне повиновались!

- Будем, отче! Пусть душа твоя будет спокойной! - раздались вокруг голоса.

Межамир закашлялся, начал задыхаться. В груди послышались надрывные хрипы, на губах появилась алая пена.

- Помирает наш стрый, - прошептал Щек.

- Отлетает светлая душа его, - вытер с глаз слезы Хорив.

Воины сгрудились теснее, стояли недвижно, затаив дыхание. Отроки, не стыдясь, плакали. Старейшина для них всех был отцом.

- Поднимите меня… Да повыше… - с трудом шептал, с натугой выталкивая слова, Межамир. - Хочу увидеть… поле, где мы… погромили гуннов.

Кий с братьями и ближними воинами подхватили его на руки, бережно подняли высоко вверх.

- Смотри стрый!… Смотри любый наш!…

Он последний раз открыл глаза, угасающим взглядом окинул заваленное трупами широкое поле, далёкий лес на горизонте, золотой лик Световида на небе - умиротворённо вздохнул раз-другой и вдруг вздрогнул всем телом, затих, стал неподвижным и тяжёлым. Его медленно опустили вниз и положили на землю.

На следующий день на высоком холме, неподалёку от ужасного, мрачного поля битвы, где хищные птицы клевали распухшие от жары трупы гуннов, запылали огромные костры - на них тела погибших славянских воинов. Выстроенная на равнине рать славянских племён замерла в скорби. Впереди - князья, старейшины, воеводы. У всех суровые, окаменелые лица, горестная печаль в глазах. Воины с оружием, как перед боем: в левой реке щит, в правой - копьё, на поясе - меч, а за плечами - лук и тул со стрелами.

Торжественно-безмолвная пора прощания. Когда костры угасли, старейшины собрали бренные останки и сложили на вершине в одну большую груду. Туда подошли князья.