Князь Кий. Дорога на Тмутаракань

Неожиданно впереди, где шёл дозор, заржал один конь, ему откликнулся другой.

«Воду чуют», - догадался Святослав.

За песчаным бугром показалась чахлая зелёная рощица. Дальше тянулась лента камышовых зарослей.

- Вода! - крикнул гридень Чудин. - Речка!

Святослав повернулся к проводнику. Тот отрицательно покачал головой:

- Нет, коняз, это… болото. Настоящая вода - дальше.

Но его негромкий голос потонул в рёве сотен пересохших от жажды глоток:

- Ре-е-ка-а!!!

Река оказалась призраком. Пески и зной высосали воду из старицы, от неё остались жалкие лужи.

Тысячи людей кинулись в эту жидкую грязь, надеясь утолить мучившую их жажду. Дружинники тянули за собой коней, кони ржали, протискиваясь к влаге, топтали людей, припавших к мутным лужицам.

- Назад, все - назад! - яростно загремел Святослав, но его окрика никто не услышал.

На одно мгновение в глазах князя мелькнула растерянность. Он оглянулся.

- Гридни, ко мне!

Молодые, сильные воины окружили князя. Воспалённые глаза блестели на обожжённых солнцем лицах, губы потрескались, скулы обтянуты кожей. Но каждый из них - весь внимание. Святослав оглядел их и несколько успокоился. Есть ещё у него дружина!

И тут заговорил молчавший до этого проводник. Ломая русские слова, начал что-то объяснять.

- Река уже близко? - догадался Святослав. - За этой старицей? Эгей, гридни! Соберите воевод, тысяцких. Скажите: князь велел идти дальше. Река уже близко!

В невообразимой толчее пробирались гридни. Проталкивались между всадниками, топтали припавших к болотной жиже людей, хлестали плетями по чему попало. К Святославу подъехали воеводы.

Князь указал на юг:

- Река - там. Ведите воев дальше.

Хлынул поток, топча камыши, медленно, устало вымахнул на другой берег старицы, на песчаный бугор. И оттуда все увидели ленту чистой воды, окружённую купами ив.

На берегу реки Кумы Святослав дал воинам сутки отдыха. Затем собрал воевод, стал советоваться: поворачивать ли сразу на запад, в сторону Сурожского моря, или вступить на землю ясов и идти через неё.

Воеводы молчали. Стыдились вчерашней растерянности, хмуро глядели под ноги.

- Тебе виднее, княже, - сказал Свенельд, - ты и решай.

- Тебе виднее! - передразнил его Святослав. - Ты уж не серчай на меня, воевода, скажу тебе прямо: учил ты меня сызмальства уму-разуму, учил, как витязем стать, а сейчас размяк, ровно баба! Негоже старому вою на молодого кивать. Я жду, что ты добрым советом пособишь. Вы, бояре, князю подпора, на вас моя власть держится. Давайте думать купно.

- На этом берегу - голодно, ни градов, ни весей, - подал голос Борислав. - А у нас вой отощали, кони притомились.

- А на том?

- Там и вода, и дичина, и буйные травы…

- А что? - оглядел своих бояр Святослав. - Дело говорит Борислав. Как мыслите, воеводы?

Все одобрительно загудели.

- Ну, быть по сему. Идём к горам. - Святослав тряхнул чубом. - А буде встретят нас ясы оружно, не захотят пропустить к Тмутаракани - копьём проложим дорогу!

Отдохнувшее войско снова двинулось вперёд.

Ближе к горам начали попадаться заросли кустарника и целые лесные острова, не очень зелёные, прибитые зноем, но всё же дающие тень. А ещё дальше леса синели сплошным ковром укрывая подножия высоких Ясских гор. Эти предгорные леса были границей хазарских владений, в глубь лесов степняки хазары не решались проникать, хоть ясы и были их данниками.

До гор было ещё далеко, но при виде их дружинники повеселели. Даже кони ожили, пошли бойчее, стремясь поскорее добраться до тени и влаги.

Переправившись через реку, князь вместе с гриднями оторвался от старшей дружины, ускакал далеко вперёд. Только конные дозоры маячили перед ним. Легко дышалось на этом просторе, таком не похожем на оставшуюся позади песчаную степь. Здесь всюду была жизнь: цветы и буйные травы, птицы, вырывавшиеся из-под конских копыт, табуны сайгаков, мелькавшие вдалеке. Будто снова возникло Дикое поле, но ещё более прекрасное и щедрое, окаймлённое на горизонте синей цепочкой гор.

Глядя на горы, Святослав вспомнил свой терем, боярские терема, вот такой же зубчатой цепью - если глядеть издали - возвышавшиеся на Старокняжеской горе, высоком холме в Киеве над Днепром. Он вспомнил Киев, и сердце вдруг сжалось тоскливо и сладостно.

Раздумья князя прервал гонец, прискакавший от далеко ушедшего вперёд дозора.

- Стой князе! Впереди - неведомые люди.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. БОГДАНОВА СУДЬБА.

1

Всё ещё не веря в то, что ему удалось вырваться из хазарской неволи, Богдан спешил на юг. Сердце сжималось от боли при мысли о погибших в Семендере товарищах. Но мог ли он, безоружный, один против многочисленной стражи, отстоять Мала и Ратибора? Скрепя сердце Богдан шёл по караванной тропе. Он решил во что бы то ни стало догнать войско князя Святослава, присоединиться к своим гридням.