Князь Кий: Основатель Киева

Потом довольно быстро были решены мелкие вопросы и прошли выборы князя. На новый десятилетний срок был оставлен Яросвет.

Когда толпа стала расходиться, вокруг Кия собралась молодёжь. Он возвышался над всеми на целую голову.

   — Бери, Кий, нас всех в свой отряд.

   — Испытаем нашу силушку в борьбе с ворогом...

   — По душе нам твой замысел.

   — Хватит сил, Кий? — спросил один из парней, склонив голову набок. — Военная удача переменчива. Сегодня, может, в спину, а завтра и по лицу ударит.

   — Ничего! Поборемся, — снисходительно улыбался Кий.

А недалеко от него прошли Ждан и Волот. Вождь волынян говорил задумчиво:

   — А вот Кий не так прост, как кажется. Если боги дадут ему успех в военном предприятии, за ним пойдёт всё больше и больше отважных воинов. У него будет такой отряд, который станет не по зубам ни князю, ни нам, племенным вождям.

   — Не боись! Если только попытается высунуться без нашего соизволения, мы его возьмём в кулак и раздавим. Только мякоть потечёт между пальцев, — и Волот сжал и разжал свой костлявый кулак.

II

Вернувшись из Аварии в родное гнездо, Кий, узнал, что отец погиб в той схватке с аварами, когда он был захвачен в рабство. Мать после этого слегка и через пять лет умерла. Тогда братья поделили отцовскую землю: Щёк забрал одну гору, а Хорив — в другую. Сестрёнка Лебедь выросла в истинную красавицу, так что Кий не удержался и сказал шутливо:

   —  Ты, наверно, всех парней в округе с ума свела! Лыбедь зарделась и в ответ промолвила:

   — Ну ты скажешь такое, братец!

От Кия не отходил Щёк, который был на год младше его. Брови у него конёчком, а рот всегда на улыбочке. Взгляд умненький, весёлый, с хитринкой. Он во всём поддержал Кия:

   — Бери меня в отряд, не пожалеешь! Я всю Родню вдоль и поперёк знаю. Могу о каждом жителе рассказать всю подноготную, тотчас найду нужных людей. А что касается молодёжи, то все мне — друзья!

Хорив, сутулый, угрюмый, с натруженными руками и жёсткими ладонями, хмуро глядел в пол, говорил недовольно:

   — Верхогляд наш братец. Только бы шлындить по городским улицам, всё время проводит в Родне, мы его дома и не видим. Участок свой, считай, совсем забросил, чужие люди обрабатывают...

   — Ну и что, что чужие? — тотчас ответил Щёк — Хорошо трудятся, земля ухоженная, урожай, может, чуть-чуть поменьше твоего. Половину урожая себе берут, половину — мне. Живу — не бедствую. А в Родне у меня свой дом имеется, так что, братец, есть где тебе остановиться. Располагай моим домом, как своим.

   — Дом мне твой очень пригодится, — тотчас ответил Кий. — Буду набирать отряд, местом сбора будет.

   — Вот видишь! — тотчас упрекнул брата Щёк. — Кий большое дело затевает, скоро в военный поход двинемся, а ты в стороне хочешь остаться!

   — Надо же кому-то и землю обрабатывать, — гнул своё Хорив. — Если все уйдут воевать, кто страну будет кормить? Да и войску много еды требуется...

   — Оба вы, братья мои хорошие, правильно говорите! — подытожил Кий, весьма довольный встречей с родным домом. — Каждый должен исполнять своё дело. Сегодня переночую, а завтра — в Родню, пора народ поднимать.

   — Я с тобой, брат! — нетерпеливо проговорил Щёк. — Я теперь от тебя никогда не отстану! Куда ты, туда и я!

Ещё но пути на Русь родилась у Кия мысль создать подвижной отряд. Для начала он будет небольшим, но должен состоять из отчаянных людей, готовых на риск и опасные дела. Главное, добиться успеха в первом же предприятии, обязательно победить. Тогда к нему хлынет молодёжь и можно будет думать о больших делах. Родившись, эта мысль крепко засела в его сердце, он с ней сросся, она переставала давать ему спокойно жить, подталкивала и, наконец, привела на вече.

Едва прибыли в Родню, как Щёк побежал по известным ему людям и уже к концу дня сообщил, что сотня парней готова идти за Кием хоть к черчу на Рога.

Вечером пошли на площадь, где собиралась молодёжь. Щёк вразвалку прохаживался среди хороводов и стоявших кружками девушек, здоровался, шутил, смеялся. Он знал всех, и его знали все.

   — Вот и наши, — сказал он, подходя к одной из групп молодёжи. — Знакомьтесь, это мой брат Кий.

   — Знаем, наслышаны уже, — прозвучало в ответ. Посыпались вопросы:

   — Говорят, ты был в рабстве?

   — Приходилось.

   — Крепко досталось?

   — Всякое было.

   — А отчего же такой здоровенный вымахал?

   — Назло врагам.

   — Много в своё войско набрал?

   — Достаточно. Можно полмира завоевать.

   — А девушек с собой возьмёшь?

Кий поглядел на озорницу, задавшую вопрос, и встретился с весёлым, испытующим взглядом стройной красавицы.

   — Тебя не возьму, — ответил он, щурясь, словно кот.

   — Это почему?

   — Слишком красивая. Тогда не я, а ты отрядом будешь командовать.

Девушка смутилась, польщённая, но продолжала искоса взглядывать на Кия.

А потом они шли по пустынной улице поодаль друг от друга. Звали её Властой. Было ей 15—16 лет. На её белом лице сияли синие глаза, наивные и доверчивые, какие бывают только в ранней юности. Носик маленький, вздёрнутый, губки пухлые, на них блуждала улыбка любопытства и ожидания.

Она расспрашивала его о жизни в Аварии, внимательно слушала, словно впитывала сказанное им.