Князь Китежа

— Можно сделать пивного элементаля, — Ярослава повертела указательным пальцем, словно помешала в невидимой чашке, и ароматный напиток стекся в некое жабоподобное прямоходящее существо с пенной бородой и щупальцами на плечах. — Я не шибко хороша в магии воды, но справлюсь с ней всяко лучше, чем ты — с хозяйством.

Магия воды… Я хмыкнул. А ловко подруга это придумала — пиво же почти полностью состоит из воды. И чем быстрее я осознаю, что стихийная волшба куда более глубокая и сложная, чем огненные шары или ледяные копья, тем большего добьюсь.

— Простите еще раз, — Фрида села за стол и склонила голову. — Я — неумеха.

Пивовик под четким руководством Яры подхватил с полки кружки, поставил подле нас и наполнил доверху из своих отростков, при том заметно поубавившись в объеме.

— Ничего страшного, — я сделал глоток и подался вперед. — Я хочу научить тебя заклинанию, подобного которому еще не знает никто. Это очень мощная волшба, способная пробить любую броню — как физическую, так и колдовскую. И суть ее предельно проста — нужно сгустить из Тьмы снаряд вот такого вида, насытить огнем и с огромной скоростью запустить в цель, — предельно подробно описал схему плетения кумулятивного залпа и уточнил: — Справишься?

— Думаю, да. Прошу за мной — я покажу вам комнату для упражнений.

Комната занимала половину подвала, с потолка свисали чурбаки с вырезанными мишенями, а камни стен светились защитными рунами. Лучшего места для экспериментов и не придумаешь. Я еще раз объяснил суть кумуля, повторил Фриду повторить, после чего отошел подальше.

Йотунша встала в боевую стойку — левая нога вперед, ладони перед грудью — и нацелилась на ближайшее полено. Я ощутил сгустившуюся силу — она напоминала сильно наэлектризованный воздух, а с кожи великанши сорвались темно-фиолетовые капли и вопреки всем законам устремились вертикально вверх.

Брюнетка долго сосредотачивалась, еще дольше водила ладонями, а затем с гулким рыком выбросила руку вперед. Из ладони вылетело нечто вроде сопли или комка слизи и с противным шипением разбилось об бревно, не повредив при том даже кору.

— Кажется, не работает…

Я встал рядом и с первой же подачи разнес мишень в щепки.

— Боги… — Фрида понурила плечи. — Кажется, это слишком сложно для меня. Есть ли что-нибудь попроще?

— Славная победа легкой быть не может, — фыркнула полудница. — Старайся лучше — и все получится.

— Но я… — она тяжело вздохнула. — Ладно, попробую еще раз.

Вторая попытка обернулась еще большим провалом. Теперь фиолетовый сгусток даже не долетел до полена, а шлепнулся на пол на половине пути.

— Я бесполезна, — великанша опустила голову. — Похоже, подруги правы — мне никогда не добиться успеха в колдовстве. Хотя… ни в чем другом я тоже ничего не добилась. Пение, танцы и ремесла в моем исполнении не вызывают ничего, кроме смеха.

— Тогда, может, ты нам задаром поможешь? — спросила Яра. — Раз уж тебя уже сами боги не исправят. Считай, что мы сделали все, что могли.

— Да подожди ты, — огрызнулся я.

«Только не включай юродивого, — раздалось в голове».

«Только не включай стерву».

«Моя стервозность помогала мне по жизни. А тебе твое юродство?».

«Так помогла, что в бочку на сто лет засунули».

Подруга стиснула зубы, но промолчала, хотя по глазам видел — сказать есть чего и много. Но меня больше беспокоили успехи внезапной ученицы, на которых я и предпочел сосредоточиться.

— Ты ведь знаешь, что важнее всего для твоей стихии?

— Ну… да, — Фрида покраснела и отвела взгляд. — Но, боюсь, у меня с этим все еще хуже.

— С чем — с этим?

— Ну… — йотунша, казалось, вот-вот провалится сквозь землю от стыда. — Со всякими… плотскими штуками.

Я незлобно усмехнулся.

— Похоть — не единственное топливо для Тьмы. Весьма мощное, — вспомнил сбитое лучом существо, — но все же не последнее. Куда важнее знать о том, что Тьме мешает, иначе подпитывать ее будет попросту бесполезно. А самый страшный враг Тьмы — это страх и все его производные. Неуверенность, уныние, самоедство, тревожность — все это не дает тебе использовать дар в полную силу. Просто расслабься, дай волю чувствам и повтори то, что я показал. Тебя никто не отругает, не осудит и не станет насмехаться. Конечно, что-то рождается великим волшебником, но большинство этому учатся. Вот и ты учись.

— Как скажете, господин граф.

Фрида нахмурилась, собрала волю в кулак, подняла его и… не добросила соплю даже до середины зала. После чего упала на колени и закрыла лицо руками.

— Простите… Я не знаю, что со мной…

— Вставай, — я протянул ей руку. — Так дело не пойдет.

— Простите, я…

— Фрида, — я взял ее за подбородок и заглянул в глаза. — Прекрати извиняться через слово. Договорились?

— Да.

— У меня есть к тебе одно… нескромное предложение слегка интимного свойства.

— Интимного? — на скулах проступили темные пятна. — Что вы имеете в виду?