Князь Крымский, и прочая, прочая...

— До победы еще далеко, Владимир Алексеевич, но вы приблизите оную. Сейчас для нас, как это не покажется странным, самая лучшая ситуация складывается. Вражеские силы будут заперты намертво. Вдобавок турки в Евпатории, как в мышеловке окажутся. Все свои лучшие войска султан на Кавказ отправил, а, посему, в Болгарии и других балканских странах почитай, сегодня военной силы и нет. Такой благоприятной ситуации у нас до сих пор не было, да и не будет более. История больше нам такого шанса не даст. Такое сочетание всех плюсов случается лишь раз в тысячу лет. Когда ничтожными силами огромных успехов можно достичь. Турок из Болгарии за два месяца вышибем. Поэтому еще четыре транспорта выводите. На них сажайте по батальону морского экипажа, специальной жандармской команды, и два пехоты. Под флагом Британии войдем в Варну, и захватим ее. Такой хитрости от нас никто не ожидает. Сразу же поднимем восстание всех болгар, и, освободим, наконец, от османского ига братьев славян. С десантом в Варну пойду лично сам. За меня в Крыму останется князь Горчаков.

Корнилов от такой новости, казалось, потерял дар речи. Вся операция казалась фантастической.

— Не ожидал, ваше сиятельство! Когда же буря произойдет? Терпения уже нет, как хочется трепку задать союзникам!

— Через два дня, Владимир Алексеевич, а именно, четырнадцатого ноября, или чуть позже. А посему готовьте флот. Командовать предстоит вам. На меня не обращайте внимания. Моя задача Варна и Болгария. Теперь нам необходимо проявить, как завещал славный генералиссимус Суворов, быстроту, натиск и решительность. Это самые главные наши союзники. Весь наш план объявите на кораблях после выхода в море. Каждый матрос, даже самого низкого чина, должен понять, какая ответственность ложится на каждого из нас. Ошибки и промахи не допустимы. Британцам уже сегодня не до нас. У них в Индии вспыхнуло восстание своих колониальных войск — сипаев. В Лондоне уже завыли, и началась у лордов истерика. У Французов также в Алжире и Марокко вот — вот полыхнет. Они чуть не две трети своих колониальных войск неделю назад посадили на транспорта и направляют в Крым. В колониях остались лишь незначительные силы. Местные племена понимают, что лучшего момента для освобождения не будет. Поэтому восстание начнется с часу на час, если не началось. Ну, а, теперь и наш черед настал. С Богом, Владимир Алексеевич!

— С Богом!

В той, моей истории, ураган небывалой мощи разразился четырнадцатого ноября 1854 года. Все корабли и суда коалиции, которые находились рядом с побережьем Крыма, были уничтожены стихией. По самым скромным подсчетам буря за считанные часы уничтожила без малого шестьдесят единиц боевых и торговых судов. Бухта Балаклава надежная в плане защиты судов от морской стихии узкая и извилистая. У союзников был такой огромный флот, что он не уместился, и поэтому транспорта и боевые корабли стояли на якоре у входа в бухту. Даже вначале, когда начался сильный ветер, никто из союзников не придал особого значения. Осенью сильные ветра здесь были не редкость. Обходилось без особых последствий. Но только не в этот раз. Через двадцать минут после начала, ураган достиг такой силы, что легко срывал суда с якорей и бросал их на скалы. Против бури не помогли ни мастерство команд, ни паровые машины. Через три часа все побережье было усеяно остовами выброшенных на берег кораблей, и грузом для объединенной армии союзников. Вся теплая одежда и провиант оказались на дне. А через два месяца британцы на своей шкуре испытали голод и холод. В результате возникла эпидемия холеры, туберкулеза. Во всей своей красоте проявилась цинга. Санитарная и медицинская служба была не готова к такой напасти. По большому счету более — менее сносной медицинской помощи не было. За несколько месяцев из — за жутких условий умерли более восемнадцати тысяч солдат. Из них около трех тысяч погибли в бою. Раненые умирали в огромном количестве на поле боя. Их было некому выносить в полевые лазареты. Огромные потери были и у французов. Изо всех союзников именно галлы потеряли больше всех своих солдат. Общее количество погибших и умерших от ран и болезней у Франции без трех с половиной тысяч достигло сто тысяч человек. У англичан — без малого двадцать три тысячи. Всего же коалиция вместе с турками и итальянцами потеряла сто пятьдесят шесть тысяч, а Россия сто пятьдесят три тысячи. Чуть меньше, чем у союзников. То, есть соотношение один к одному. Получается, техническое превосходство европейцам тогда не очень помогло. Война в смысле потерь проходила на равных. Похоже, в этот раз, соотношение изменится в нашу пользу. И разница будет огромной. Правда, среди союзных войск большая доля потерь пришлась на колониальные батальоны. В действительности же до сих пор точно не известно, сколько же человек в самом деле потеряли союзники. Документы с учетом истинных потерь до сих пор скрыты. Тем более по туземным батальонам отчеты проходили по другой схеме и по другим правилам. Они сокрыты от историков до сих пор.