Князь Крымский, и прочая, прочая...

— Хорошая мысль, — неожиданно поддержал меня Орлов, — нашим пустобрехам салонным только повод дай, до конца дней своих будут обсусоливать. Им на дела государственные и тайны наплевать. Для них сплетни, слухи и интриги основа существования. Есть у меня один шелкопер на примете. Негодяй редкостный, настоящий подлец, между нам говоря, паскуда полнейшая, лично бы удавил скотину! Хотя признаюсь, пишет бойко. Незаметно ему идею и подкинем. А копеечек не надо. Он за подобную книгу немалую деньгу сшибет. Много желающих будет тебе кости перемыть. Раскупят враз, хм, тем более про тебя, князь. Да и мне самому, право слово, интересно почитать нелепицы всякие, особенно на ночь. Успокаивает, знаете ли…Только одна заковыка имеется. Благодаря сей нелепице, потомки о тебе самые нелестные суждения иметь будут. Ты же сам прекрасно знаешь, коль охоча наша читающая публика подобному бреду верить. Неужели не боишься в истории такой след оставить?

— Мне эти мерзости мне до причинного места. Больше всего заботит то, что война на носу. Не успели от бонапартова нашествия восстановится, так еще одна беда назревает. Не дают британцы проклятые нам покою. Ты же знаешь меня мой дорогой друг. Я мзду не беру, мне больше всего за державу обидно!

— Хм, хорошо сказано. Сколь времени знаю вас, мой друг, а удивляете постоянно. Сие изречение надобно в бронзе отлить да потомкам нашим оставить на память. За державу обидно! Запомню сие изречение, — кивнул головой шеф жандармов.

Я скромно промолчал, что это изречение бессовестно стибрил из фильма будущего — «Белое солнце пустыни». Нелегкая доля у попаданцев. Воровать у потомков сплошь и рядом приходится. А что делать? Все равно уже изменения истории начались помимо моей воли. Я же не просил меня перебрасывать в прошлое, да еще в тело Меншикова. Господи, прости меня грешного. Не ради своего блага стараюсь, а для народа нашего. Орлов заторопился. Наверное, у главного жандарма империи в темных подвалах еще осталось немало врагов государства недомученных. У-ф-ф! Гора с плеч упала, когда граф укатил инкогнито обратно. Вроде он особых изменений в личности светлейшего не заметил. Хотя мне эта встреча далась тяжело. Да, нелегка ты доля попаданца.

А вот была бы живая жена у князя, вмиг бы раскусила. Тут уж повезло, что князь вдовец. Как там говорится, бабы — они сердцем чуют. Да и дети, слава Богу, давно отдельно живут. Свои семьи, дети, проблемы. А вот с ними встречаться у меня тоже желания особого не было. Будем надеяться и молиться самому главному русскому богу — Авось, и его могучему брату Небось. Может их совместная сила всемогучая пронесет нелегкую.

Здесь о себе напомнил Егор, на серебряном подносе подал серую картонку — визитку. Ах, да чуть не забыл еще про одного лично мною приглашенного посетителя. Эх, закрутились дела! Завертелись! Закружились! Я потер руки. Говорите, Севастополь у нас отнимите, флот черноморский порушите? А, кукиш с хреном вместо масла не хотите, господа европейцы?

— Егор, просителя в библиотеку проводи. Не, перепутай, морда, сгною…

— Не малой, понимаю, ваше сятельство, можно было и не лаяться почем зря. Пошто лаетесь попусту, и сами не знаете…-

Книгохранилище у князя было действительно великолепным. Если верить современникам, самая большая в Европе личная библиотека. Вызывала зависть. Немало редких книг, за которые ценители никаких денег не пожалеют. Признаться, работалось здесь намного лучше, чем в кабинете. Хотя, честно признаться, те издания, которые успел просмотреть, меня не впечатлили. Знания, которые для этого времени были истинной в последней инстанции, для двадцать первого выглядели детским лепетом. Тем не менее ценность изданий от этого меньше не становилась. Раритеты. Надо было сделать все, что бы они остались в России на веки вечные и служили народу нашему для развития. Завещание надо написать, пущай их передадут в библиотеку. По моему в этом времени уже действует публичная библиотека, аналог нашей Ленинки.

Дверь в библиотечный зал открылась, и вошел крепкий мужчина. С любопытством начал осматривать многочисленные полки с томами.

— Борис Семенович, добрый день, — как можно добродушнее улыбнулся я. Первый раз после моего переноса придется общаться с профессором физики Якоби. Настоящим ученым. Бывшим немцем по происхождению, и русским по проживанию.

— Рад видеть вас сиятельство, — нагнул голову ученый, — я много слышал про вашу библиотеку, но, признаться, не ожидал, что у вас такое огромное количество манускриптов. Мне повезло увидеть ценные тома древности.-

Акцент, разумеется, у профессора присутствовал, но все равно говорил намного лучше, чем третируемый Меншиковым министр иностранных дел Нессельроде.

— Если желаете, мы проведем нашу беседу на вашем родном языке, — предложил я. Не зря же князь прекрасно говорил на нескольких европейских языках. А его немецкий вообще был безупречен.