Князь механический

Автомобиль митрополита промчался мимо Нарвских триумфальных ворот, перед которыми теперь стояли трофейные немецкие пушки, прогремел по мосту через Таракановку и по тем булыжникам, которые 9 января 1905 года приняли на себя первые теплые тела расстрелянных рабочих. Теперь здесь, чтобы никто не вздумал собираться и вспоминать о том дне, стояла будка городового, и он сам, закутанный в шубу, почти обнимался с бочкой, внутри которой горели для тепла дрова. Прожектор на башне углового дома с Нарвским проспектом лениво ползал по площади, выискивая, не спрятался ли там кто-нибудь, и отбрасывая на окровавленные булыжники рваную тень колесницы Победы на арке. Лучше бы он так искал в небе немецкие цеппелины, взлетавшие в 1917 году с баз в Риге, – может быть, тогда бы меньше бомб упало на Петроград.

И дальше, по Петергофской дороге, поехал митрополит, до самого Путиловского завода. Здесь он велел остановиться и ждать. Спустя непродолжительное время из калитки у ворот выглянула фигура и, глядя на автомобиль митрополита, замахала ему рукой. Идти нужно было саженей 10, не больше, но по лютому ветру, и Питирим потребовал подвезти его прямо к калитке. Там он вышел, спрятав лицо в воротник бобровой шубы и надвинув на глаза, как можно ниже, шапку. Впрочем, Питирим напрасно боялся быть узнанным – он же не Распутин, которого по карикатурам в левых газетах легко мог признать в свое время любой рабочий.

– Благоволите за мной пройти, – сказал встречавший и скрылся за калиткой. Питирим секунду подумал, махнул, решившись, рукой и вошел внутрь завода.

Это был небывалый город: огромные, высотой с Исаакиевский собор, закопченного красного кирпича корпуса тянулись куда-то вглубь и тонули в темном снежном воздухе зимнего вечера. Как кровеносные сосуды, их опутывали трубы: они выходили из стен, утыкались в землю, шли в другие корпуса и уходили в стены обратно. То и дело открывались, выпуская шипящие облака, паровые клапаны, пар тут же замерзал и ледяными капельками летел в потоке ветра. Сверху, как маленькие солнца, ярко, прямо вниз светили прожектора, создавая в темной атмосфере заводской улицы тянувшиеся в ряд световые пирамидки. Пахло дымом и дегтем, как на железной дороге. Этот запах просмоленных шпал, всегда такой манящий, навевающий воспоминания о прошедших путешествиях и мечты о грядущих, был Питириму неприятен. Что-то засвистело над самым его ухом, он отпрянул, и вовремя: мимо, по невидимым под снегом рельсам, сами по себе пронеслись три вагонетки на электрической тяге, без паровоза.

– Осторожнее, – проворчал, не чувствуя за собой никакой вины, митрополитов провожатый, – не хватало, чтобы вас тут раздавило.

Улица была узкой, саженей в пять, зажатой между двумя одинаковыми гигантскими корпусами. Поэтому дуло в ней, как в трубе.

– Сюда, – остановился вдруг провожатый перед небольшой дверью. Они вошли в цех.

Скелетом невероятного древнего кита стоял во 2-м сборочном цехе Путиловского завода остов будущего цеппелина типа «Император Александр III». В переплетениях стальных балок его каркаса то тут, то там вспыхивали неоновые огоньки – это невидимые с земли рабочие электросваркой соединяли силовые элементы небесного линкора. Инфракрасные горелки, установленные вдоль стен для обогрева, светились красным светом, но не могли прогреть такое помещение. Здесь, впрочем, не было ветра, и от этого, по сравнению с улицей, становилось даже как будто уютно. Или ощущение уюта создавали огромные кипящие самовары, поставленные, чтобы рабочие могли согреться горячим чаем. Паровые электрогенераторы гудели и вибрировали, отчего чугунные плиты пола едва заметно дрожали под ногами, к их шуму добавлялись равномерные удары парового молота где-то в невидимом дальнем конце сборочного зала.

Митрополит и его провожатый, так, кстати, и не представившийся, пошли вдоль стены, пока не остановились у еще одной небольшой двери с надписью «Бомбоубежище 2 сбор. цеха и бункер». За дверью была лестница вниз, под землю, с бетонными стенами и страшными, такими ненадежными металлическими пролетами, освещенная электрическими лампочками в сетках, чтобы они, взорвавшись, никого не поранили своими стеклами. На каждом этаже была площадка с металлическими дверьми на закрутках. Они спустились на 4-й этаж вниз, и провожатый, повернув колесо на одной из дверей, пустил митрополита внутрь, после чего зашел сам и завернул колесо так, что дверь прижалась к косяку, не пропуская внутрь с лестницы, если он вдруг там окажется, удушливый газ.

Начальник Главного артиллерийского управления генерал от артиллерии Маниковский, заложив руки за спину, расхаживал по подземному бункеру правления Путиловского завода, обшитому дубовыми панелями, с иконой Николая Чудотворца в углу и портретом государя на стене. Генерал был высокий, худой, с боевыми орденами на кителе.

– Это черт знает что такое, – раздраженно говорил генерал, и митрополит морщился при упоминании нечистого, – вчера получаю от министра финансов записку, вот полюбуйтесь!