Князь механический

По винтовой лестнице Маниковский и Питирим сошли вниз. Стена, к которой крепилась лестница, была кирпичной, похожей на обыкновенный брандмауэр обыкновенного петроградского дома. И в этом густом полумраке, из которого лампы выхватывали только то, что им было нужно, у кирпичной стены, на высоте, с которой, если упасть, то смерть будет мгновенной и легкой, митрополит подумал, что так, наверное, ходят трубочисты. По металлическим лесенкам, перекинутым с одного дома на другой, то вверх, то вниз, они лазают по крышам и по ночам, когда не так сильно топят печки, чистят трубы. И так же их окружают кирпичные стены без окон, и так же каблуки цепляются за ступеньки, и так же лежат внизу, под ними, на кроватях люди.

А, он забыл, что теперь печи топят газом, и поэтому нет нужды чистить трубы.

Внизу, над столами с людьми возвышался, сверкая лысым черепом, генерал от артиллерии великий князь Сергей Михайлович.

– Вы увидели, что хотели, владыко? – спросил он, и его голос раскатился эхом по сборочному цеху, отражаясь от пустых стен.

– А почему так пахнет хлоркой? – неожиданно для самого себя спросил Питирим.

– Хлорка убивает бактерии, – ответил великий князь, – механизмы боятся бактерий, они могут их съесть.

– Какие механизмы?

– Те, что вы видите перед собой.

– Так это – механизмы?

– А что же?

– Я думал, люди.

Великий князь ничего не ответил, он подошел к стене, где у винтовой лестницы на резной, нелепо смотрящейся здесь тумбочке стоял патефон «Пишущий Амур». Сергей Михайлович покрутил ручку, опустил иголку, и пластинка заиграла знаменитый вальс «На сопках Маньчжурии», посвященный погибшим героям 214-го Мокшанского пехотного полка, которые в первую войну с японцами под музыку своего полкового оркестра в штыки прорывались из окружения. Отраженные кирпичными сводами, между брандмауэрами заметались, захрипели слова:

Белеют кресты
Далеких героев прекрасных.
И прошлого тени кружат вокруг,
Твердят нам о жертвах напрасных.

Героев тела

Давно уж в могилах истлели,
А мы им последний не отдали долг
И вечную память не спели.

Средь будничной тьмы,

Житейской обыденной прозы,
Забыть до сих пор мы не можем войны,
И льются горючия слезы.

– Не хотите, владыко, спеть им вечную память? – спросил великий князь, рукой показывая на столы. – Это герои Маньчжурии и Балкан. Специальными поездами доставлены, в холодильных камерах.

– Н-н-нет, – в ужасе отступил на шаг Питирим, – я, видите ли, не готов.

– Значит, все же не люди, – сказал Сергей Михайлович, останавливая патефон, – все же механизмы. Видите, патефон, машина, подсказал нам правильный ответ. Вот удивительное свойство машины: она берет любое лучшее от человека, его голос например, но при этом не способна взять ничего худшего. Не врет, не напивается допьяна, не ворует, не разбивает ничьи сердца, не предает. Вы не находите, ваше высокопреосвященство, что механизмы гораздо лучше людей?

– Люди созданы Богом, а механизмы – людьми, – возразил Питирим, – как же может быть второе выше первого? Сказал Господь человеку: населяйте землю и обладайте ею, владычествуйте над птицами небесными и всяким животным.

Великий князь вздохнул и, повернувшись спиной, пошел между рядами столов, как царь подземного царства мертвых среди своих подданных. Его шаги отдавались гулким эхом.

– Вы хотели, ваше высокопреосвященство, узнать про работу лаборатории А-237, где из людей делают механизмы, – сказал Сергей Михайлович, внезапно повернувшись, – вы поставили это условием вашего убеждения государя подписать программу довооружения. Не так ли?

– Д-да, – неуверенно сказал Питирим. Как и большинство подобных ему людей, он очень не любил давать однозначные обещания.

– Что ж, мы с Алексеем Алексеевичем выполняем нашу часть договора, – сказал Сергей Михайлович, – лаборатория А-237, где раньше собирали снаряды с чумными вирусами, а теперь – механических людей, перед вами. Тела настоящие. Все их внутренние органы сохранены, за исключением сердец. Сердца заменены на механические, с заводной пружиной. Как в часах. Собственно, пружины из часов и есть. Это необходимо для того, чтобы по телу могла двигаться оживляющая его кровь. Желаете посмотреть в действии?

– Так это все немцы придумали? – спросил Питирим, решивший сразу выспросить все, что его интересовало.

– Это придумали в Древнем Вавилоне 3,5 тысячи лет назад. Немцы нашли на раскопках глиняные таблички, перевели их и начали делать людей, были даже проведены первые успешные испытания. Но, к счастью, серийное производство запустить не смогли. Мы вперед англичан успели захватить всю лабораторию.

– А за счет чего же они оживляются?