Князь мертвецов 2

— Как скажешь, — князь Константин снова выглянул в окно — теперь они ехали по городским улицам. И князь мог поклясться, что еще недавно — два дня, самое большее, три! — на этих улицах бушевало сражение. Выщербленные выстрелами фасады. Перевернутая и разбитая паро-телега, которую попросту оттащили к стене, чтоб не перекрывала улицу, да так и оставили. Кучками собрана поломанная утварь, выбитые стекла в домах заложены подушками, а на мостовых кое-где осталась засохшая кровь. И фонари погнуты, будто их какой великан, вроде големов, узлом завязал!

— А тут-то что было?

— Третьего дня чуды из фонарей повылазили — жидов громить, — равнодушно откликнулся дед.

— Какие еще — чуды?

— Страшные: рука одна, нога тож одна, глаз горит, а сами дерутся чисто черти!

— Что они со здешними иудеями не поделили? — вмешался князь Сергей.

— Кто их знает: шо тех, шо энтих. Может, не понравилось, шо жиды Христа распяли? — хмыкнул дед.

— Мужик, Христос сам евреем был. И апостолы все, — вмешался молчавший до сей поры Алексис.

Мужик дернулся так, что чуть с козел не свалился — и замолчал, надолго. Мимо проплыла одна улица, вторая…

— Вон там Меркулов, глядите! — вдруг закричал Константин. — Заворачивай, мужик, приехали.

— Заверну, как не завернуть! — кучер натянул вожжи. — А вам, пане, я вот чего скажу, — он неодобрительно покосился на Алексиса. — Вы, по всему видать, большой пан, и человек ученый. А только чего мне нынче сказали, про то и батюшке на исповеди сознайтесь. Пусть он за слова безбожные епитимью-то наложит! Это ж надо такое сказануть: Христос со святыми апостолами — да вдруг жиды! И как у вас только язык повернулся?

Внутри кареты притихли все, даже Николя, пытаясь осмыслить состоявшийся разговор. Один только Константин нервно сжимал и разжимал кулаки, явственно думал о другом.

— Паааберегись, миряне! — зычно проорал кучер, разворачивая карету прямиком посреди улицы.

Карета почти вплотную встала рядом с небольшой группкой людей — там были двое городовых, Аркадий Меркулов, молодой мужчина с типичной для Симарглычей вытянутой, как у породистого гончака, физиономией, Митька, барышня какая-то в изящной шляпке и угольно-черном плаще до самых пят, еще двое юношей.

Константин чуть не выпал из окна кареты — Предки, один из них — настоящий альв! Только странно носатый. Но стоило ему рассмотреть, что лежало у их ног, и про альва он позабыл, выскочив из кареты так, что едва не прибил дверцей городового.

— Это что такое? — невежливо расталкивая собравшихся, выкрикнул он. Тут же спохватился. — Добрый-день-господа-приношу-извинения-князь-Константин-Белозерский-к-вашим-услугам-здравствуйте-Аркадий-Митя-поздравляю-тебя-и-всё-такое… Так откуда у вас вот это, скажите, наконец?

— В подвале нашли, ваше высокородие! — увидав подполковничьи погоны на мундире, отрапортовал городовой.

— Здравствуйте, Константин, душевно рад вас видеть, — улыбнулся отец.

— Я вас тоже, а вот это — нет! Настолько не рад, что кажется, утратил всякую вежливость, уж простите… — Константин присел на корточки рядом с лежащим на брусчатке телом. Тело было… жутким, потому что… половинчатым. Нога — левая, рука — правая, одно плечо, один глаз, выемка в боку. Эта самая половинка была несомненно и очевидно мертвой, с кровавой черной раной в имеющейся половине груди. А второй половины попросту не было, но не было и среза — при взгляде на «край» зрение начинало словно плыть и проваливаться куда-то, не позволяя ничего рассмотреть. — Хотите сказать, в здешней губернии такое по подвалам водится?

— Aх, Константин, чего тут только не водится! — с меланхоличной покорностью судьбе вздохнул Меркулов. — Но вот именно это — пришлое, — он кивнул городовому, а тот отрапортовал:

— Должно подыхать заползла, чуда поганая, когда его светлость паныч Дмитрий остальных в огневую дырку выкинул обратно к их чудьей матери!

— Ничего не понял, — сосредоточенно ответил Константин. — Объясните, наконец, откуда у вас тут на юге взялся сибирский авахи?

— Это фомор, Константин. Как те, что на Туманный Альвион нападают, — ответил отец. — У нас тут нашествие было.

— Я вам говорю, это авахи! У нас в Сибири они вечно то на поселенцев нападут, то склад разграбят. Хорошо, их шаманы местные гоняют, а то и вовсе бы спасу не было. Мы шаманов в гарнизоны даже на службу берем, хоть это и нельзя…

— Сдается, шаманские офицеры появятся раньше, чем я думал, — непонятно пробормотал Митя. — А там и до еврейских фрейлин недалече…

— И как давно на вас эти авахи нападают? — снова впадая в меланхоличность поинтересовался Меркулов.

Князь Константин задумался:

— Давно, — наконец прикинул он. — Когда меня на губернаторство поставили, уже были… не меньше десятка лет.

— Поздравляю, господа, — сообщил Меркулов, — мы выяснили, что фоморы уже не менее десяти лет пробуют на зуб сибирские окраины империи.

— Губернатор счастлив будет, — с таким же невозмутимым равнодушием к любым странностям, характерным для местных жителей, откликнулся стоящий рядом с Меркуловым Симарглыч.

— Кто у них губернатор? — шепотом спросил Николя.