Князь мертвецов 2

Йоэль больше не спорил и молча полез в автоматон. Только выражение лица у него было ошеломленное: то ли все еще пытался понять, что происходит, то ли попросту удар головой об булыжники сказывался.

— Йоська! — негромко и неуверенно окликнули вслед, — ты куда поехал? А пауков загонять кто будет?

— Вот вы и будете, — мрачно буркнул Йоэль, пытаясь вместе с Даринкой умоститься на заднем сидении — тощий и острый локоть младшей барышни Шабельской упирался ему в живот.

— И лучше им это сделать. Если по возвращении наш Истинный Князь Мораныч не получит свой вожделенный паучий шелк… — передергивая рычагами, пробормотал Ингвар.

— Убьет? — затаила дыхание Даринка — появление совсем близко — считай, по соседству! — легендарного Истинного Князя повергало ее в состояние восторженного ужаса.

— Скорее заставит самих шелк ткать. Вместо пауков, — глубокомысленно заметил Ингвар, выказывая тем самым изрядное знакомство с характером и привычками первого за полтысячи лет Истинного Князя.

Автоматон широкой рысцой шел по улицам. Следы погромов видны были везде: разбитые окна, выломанные двери, выброшенные из окон вещи и пятна крови на мостовой. От них Даринка старательно отворачивалась, хотя понимала, что себя не обманет, и перинный пух, вертящийся белым смерчем посреди улицы, еще не раз придет к ней в снах. В остальном же улица была совершенно, оглушающе пуста. Брошенные на улице узлы с награбленным добром указывали на поспешное бегство погромщиков. Издалека доносился уже знакомый клич: «Воооон!»

Автоматон перешел на размашистую рысь. Макушка Даринки въехала альву под челюсть, оба взвыли сквозь стиснутые зубы и промолчали. Паро-конь вылетел на незнакомую улицу, но Ингвар сразу понял, что это граница еврейского квартала: теперь ее легко было отличить по новеньким фонарям. Рядом, баюкая на руках топор, стоял Митя. Он запрокинул голову и не отрывал от фонаря глаз.

Фонарь… горел. Прозрачный огонь за стеклом почти таял в свете дня, но вокруг фейерверками разлетались искры, так что фонарь окружал неистово пылающий ореол, а из-под него короткими, судорожными рывками вырастала тень. Вот она была совсем коротенькой, вот дернулась и подросла немного, вот дернулась опять. Пара не успевших сбежать от Истинного Князя с топором погромщиков замерла, будто завороженные, и глядели в эту тень неподвижными, остановившимися глазами.

Ингвар сам не понял, как выскочил из седла:

— Это что такое?

— Полагаю, реальность, — не оборачиваясь, обронил Митя.

Голос его сперва прозвучал странно гулко, а потом увяз будто в тумане. Шею пощекотало что-то холодное, омерзительно влажное. С трудом оторвав глаза от корчащейся, как в припадке, тени, Ингвар обернулся.

Туман полз. Фонарь словно курился, вместо дыма распуская вокруг себя его вязкие клубы. Туман ручейками тёк в переулки, его гибкие щупальца шевелились на фасадах домов, точно огромное морское чудовище цеплялось за них, пытаясь вползти в город.

— Реальность? — повторил Ингвар, пятясь от потянувшегося к нему туманного отростка. Больше всего он надеялся, что вот это — вовсе не реально. Он закроет глаза — и оно исчезнет, потому что для одного дня и так — довольно!

— От фонарей до провокаторов — не слишком ли много суеты для еврейского погрома? — отозвался Митя.

— Мы не навязывались, — пробормотал альв.

— Я говорю о расходах. По всему выходит, что погром — всего лишь инструмент. — Митя не отрывал взгляд от полыхающего, как маленькое солнце, фонаря и корчащейся под ним тени. — А на самом деле господа Лаппо-Данилевские задумали нечто масштабное… Или не только они…

Тень еще раз, рывком, дернулась, почти упершись Мите в подошвы ботинок, зашевелилась, и начала подниматься, чавкая, как стекающая смола. Только текла она не вниз, а вверх, складываясь в невысокую кряжистую фигуру. Нет! В половину кряжистой фигуры, причем непонятно какую!

Выросшее словно из-под земли… существо, человеком, вне сомнения, не было. Ростом оно доставало человеку едва по пояс. И тут же вымахало втрое, нависая, как гора! У него была одна рука и одна нога, а от тела — только половина, левая! Нет, правая! Нет, все же левая…

Ингвар судорожно моргнул: видимой становилась то одна часть, то другая, мелькали рука-нога-голова, тут же пропадая, менялся рост, ширина плеч, будто существо это то выглядывало сквозь туманную завесу, то пропадало за ней снова…

— Кажется, я знаю, что это такое! — подрагивающим голосом выдохнул альв.

Существо гулко расхохоталось, сверкнув сквозь туманное марево хищными клыками:

— Надо же, альв! А говорили — нету! — голос создания звучал так, будто не один, а десяток голосов говорили в унисон, произнося одну и тут же фразу. — Умри, Ивовый лист!

Сверкнула сталь — изменчивое тело этого создания вдруг обросло десятком рук, и в каждом ослепительно и страшно сверкал меч. Существо ринулось — на альва. И врезалось в красное пожарное ведро.

— Он не альв. А смерть тут — в моем веденьи! — прошипел Митя и оскалился навстречу врагу улыбкой черепа.

Глава 27. Оборотни и чудовища