Князь мертвецов (СИ)

У Йоэля аж уши под серебряными волосами зашевелились от удивления — кончики забавно выглядывали между прядями и снова прятались. Ни один из альвов в Петербурге себе такого не позволял, и Митя понимал почему. Чтобы не начать хихикать, он вытащил часы и с преувеличенным вниманием уставился на циферблат. Альв явственно подавился очередным вопросом и процедил:

— Подберу что-нибудь у себя в мастерской. Только учтите…

Что именно следует учесть, альв сказать не успел. В дверь небрежно стукнули, он стремительно метнулся к Мите, и почти рухнул на колени, захлестывая на поясе мерную ленту.

Дверь распахнулась.

— Что здесь происходит? — дрожащим голосом сказала тетушка.

Тетушка стояла в проеме двери, одной рукой тиская ворот платья — будто тот ее душил, а второй пытаясь задвинуть за спину выглядывающую из-за ее юбок Ниночку.

Митя огляделся. А что здесь происходит? Ну стоит он перед коленопреклоненным сребровласым альвом, обнимающим его ноги… И что?

— Я заказываю себе новый гардероб, — сообщил Митя.

Йоэль вытянул мерную ленту, грациозно поднялся, столь же грациозно поклонился тетушке и поинтересовался:

— Сукно на сюртук берем альвийское, сударь? Есть еще неплохой кашемир…

— Только альвийское! — отрезал Митя. — И шелк на сорочки — тоже!

Альвийское сукно — вещь хоть и недешевая, но тем не менее распространенная, а вот настоящий паучий шелк — это дааааа…

— Шелк мы потом обсудим, — уклончиво буркнул Йоэль.

— Вы — портной? — сдавленно пробормотала тетушка. — Но… вы ведь альв?

«Неужели кто-то в этом сомневается?» — мысленно съехидничал Митя.

— Я — еврей, — с достоинством сообщил альв и еще раз поклонился. — Йоэль Альшванг, к вашим услугам.

Видимо, еврей-портной укладывался в тетушкином разуме лучше, чем альв-портной — она ожила.

— Так это вы госпоже губернаторше бальное платье шили!

— Я шью на самых высокопоставленных дам губернии, — слова, сопровождаемые истинно альвийской улыбкой, прозвучали так, что не оставалась сомнений — тетушка принадлежит к этим высокопоставленным дамам.

Вторая улыбка была адресована выбравшейся из-за маменькиных юбок Ниночке. Та вспыхнула смущенно. Позади можно было рассмотреть азартную физиономию Леськи, пытающуюся и барыню не толкнуть, и на красавчика-альва хоть еще одним глазком… в открывшемся проеме нарисовалась не только изнывающая от восторга перед гостем Леська, но и вечно напуганная Маняша.

И эта туда же! Альва им подавай! Митя, всегда считавший, что сдал бы тетушку с кузиной в Полые Холмы при первой же оказии (говорят, оттуда не возвращаются!), вдруг почувствовал странное, собственническое раздражение. И что они все в нем нашли? Он же портной! И альв… И еврей… Что в нем есть, кроме гламура и Торы?

Тетушка тем временем беспардонно уселась в единственное кресло и выдохнула:

— Я бы тоже хотела заказать! Брат велел… То есть, мне нужно полностью обновить гардероб, а в Москве я не успела, мы там были проездом, и тут тоже все никак, эти постоянные ужасы.

— Совершенно согласен, сударыня! Набеги — это так утомительно, и отвлекает от по-настоящему важных вещей, — покивал Йоэль.

— Так возьметесь? Мне и Ниночке! — тетушка нежно улыбнулась альву и получила в ответ такую же сияющую улыбку:

— Конечно! — Йоэль вытащил из саквояжа потрепанную тетрадь и принялся неторопливо листать страницы, — нынче у меня два туалета для ее превосходительства, после платье для прогулок и амазонка барышни Струковой, потом платье супруги полицмейстера, потом городничего, председателя земского собрания, директора Дворянского банка, госпожа почтмейстерша, три помещицы — им побыстрее надо, они только на зимний сезон в городе — потом еще супруга управляющего заводами Шодуар, а вот после них могу взять и вас! — радостно провозгласил альв и нацелился карандашом на страницу.

Митя увидел, как улыбка медленно увядает на губах тетушки:

— Когда ж это будет?

— Ну так… месяцев через пять.

Митя содрогнулся. Он, конечно, знал, что Лорды и Леди Полых Холмов бессердечны также, как и прекрасны, но здешний их потомок превзошел всех! Если не в красоте, то в жестокости. Ладно жертвы на алтарях резать, в Холмы уводить… не с его наследием за такое судить и попрекать. Но то, что творил Йоэль! У Мити даже что-то вроде сочувствия к тетушке в душе пробудилось от такого чудовищного издевательства.

— Но… а как же… — тетушка слабым взмахом руки указала на Митю. — Да говорят, вы вообще на господ не шьете, только на дам! — она все еще на что-то надеялась — возможно, на вселенскую справедливость?

— Господин Меркулов-младший был весьма убедителен. Но если он согласится уступить мое время вам… — тоном истинного искусителя протянул альв.

Тетушка обернулась к Мите и воззрилась на него с отчаянной, безмолвной надеждой.

«А ведь если я уступлю, наша домашняя война, пожалуй, прекратится» — подумал Митя, глядя в ее молящие глаза. Пара слов, и он станет для тетушки и Ниночки настоящим героем.

Вот уж кем Митя никогда не хотел быть!