Князь мертвецов (СИ)

Рядом со столиком стоял человек. Одет он был весьма прилично, даже дорого — сюртук хорошего сукна, сорочка. Но сидела одежда неловко, и не понять было: то ли она с чужого плеча, то ли субтильное его тело просто такое перекошенное. Руки грубы и под ногтями темная кайма, а глаза… Пустые, как у дохлой рыбы, глаза уставились на Карпаса, и тот невольно вздрогнул под их неподвижным взглядом.

— Вы кто такой? — неприязненно спросил Гунькин.

— С кем имею честь? — вежливо повторил вопрос Kapпac.

Визитер подтянул к себе стул — ножки звучно скрежетнули по паркету — и уселся.

— Вам не нужно ни мое имя, ни звание, господа, — не поднимая глаз от скатерти, просипел он. — Я — всего лишь посредник, ничего не знающий, кроме данных мне указаний, и ни в чем не заинтересованный.

— Желаете чего-нибудь, господин посредник? — Карпас сделал приглашающий жест в сторону официанта.

— Благодарю. Я ни в чем не нуждаюсь. — равнодушно сообщил он и улыбнулся совершенно механически. Уголки его рта просто дернулись вверх, будто их потянули за ниточки.

— Если наше железо у вас, вам следует его немедленно вернуть! — едва дождавшись пока официант отойдет, отчеканил Гунькин и откинулся на спинку стула, буравя посредника неприязненным взглядом.

Посредник поглядел на него исподлобья, Гунькин нервно икнул и схватился за стакан с водой.

— Мне поручили намекнуть, что судебный процесс о собственности на пропавшее железо будет затяжным, а исход его — сомнительным.

— Да какие тут сомнения, если… — начал горячиться Гунькин.

— Погодите, господин Гунькин! — предостерегающе вскинул ладонь Карпас и пока петербуржец гневно набирал полную грудь воздуха, спросил. — Вывезенное со складов железо подпадает под положения о военной добыче?

— Как наше железо может быть добычей? — выплюнул красный от негодования Гунькин.

— Наше — никак, а вот железо, отбитое у варягов… — Карпас неопределенно повел плечом. — Такое дело и впрямь может тянуться годами, — и он вдруг усмехнулся, многозначительно глядя на Гунькина. — А также задержать любые иные, связанные с ним, обязательства сторон! По возврату задатка, к примеру. Адвокаты обогатятся!

Гунькин помрачнел:

— Мы готовы к переговорам с вашим доверителем, господин посредник, — угрюмо буркнул он.

— Мой доверитель не собирается вести переговоры, — посредник отрицательно покачал головой — туда-сюда, как маятник. — Если нынче мы не договоримся, мне велено встать и уйти. Мой доверитель оставит железо у себя до тех пор, пока его можно будет продать. Мой доверитель не испытывает срочной нужды в деньгах.

— Да не томите уже! — почти простонал Гунькин. — Сколько он хочет, этот ваш доверитель, чтоб его Морана любила!

Посредник дрогнул — будто подавился, и наконец выдавил:

— Десять…

— Чего — десять? — склочно переспросил Гунькин. — Рублей? Тысяч?

— Десять процентов от рыночной стоимости железа с пропавшего варяжского драккара. — с неожиданной четкостью объявил посредник и глаза его на миг живо блеснули — словно сквозь них посмотрел кто-то другой.

— Погодите-погодите… — Гункин выхватил из кармана огрызок карандаша и начал царапать прямиком на салфетке. — Драккар, говорите… Стандартная грузоподъёмность варяжского паро-драккара примерно сто пятьдесят тысяч пудов…

— Годовое производство железных болванок. — обхватывая пальцами стакан с ледяным лимонадом, выдохнул Карпас.

— Железо на рынке идет по рупь шестьдесят за пуд… опять же примерно… — продолжал чиркать по салфетке Гунькин. — десять процентов — это… это… Это что же получается? — Гунькин подал на посредника выпученные как у вареного рака глаза.

— Двадцать четыре тысячи рублей. — негромко сказал Kapnac — он уже давно все посчитал. — Примерно…

— Да вы с ума сошли! — прохрипел Гунькин, оттягивая ворот сорочки, будто тот его душил¹⁶.

Посредник снова наклонил голову, молча разглядывая скатерть.

— Может быть, мы сойдемся на первом предложении, которое сделал господин Гунькин? — вкрадчиво начал Kapnac. — Я имею в виду десять тысяч.

— Первое предложение было десять рублей! — вскинулся тот.

— Неприемлемо, — отчеканил посредник. — Ни то, ни другое.

Потом и впрямь встал и неторопливо направился прочь.

— Он что, взаправду уходит? — Гунькин неверяще глядел ему в спину.

— Кажется… да! — тоже растерялся Карпас.

— Сударь! Эй! Господин посредник! — совершенно неприлично заорал Гунькин.

Посетители ресторации враз замолкли и принялись оглядываться: сперва на Гунькина, а потом на уходящего посредника.

— Вы что творите? — Kapпac послал вымученную улыбку господам из губернской канцелярии за ближним столиком, и одними губами шепнул секретарю: «Верни его!» — в последний миг успев добавить — «Вежливо!».

Секретарь торопливо выдернул руку из-под полы, где прятал паро-беллум, и бабочкой разлетелся вслед посреднику. Закружил, запорхал, непрерывно что-то лопоча, улыбаясь, уговаривая. Почтительно придерживая под локоть, повел обратно, отодвинул стул, помог усесться — словно любящий племянник богатому дядюшке — и откланялся.