Князь Олег

— В Вальхалле, царстве бога Одина, он будет вечно пировать с павшими воинами, каждый день питаться никогда не убывающим вепрем. Он не останется в одиночестве!

— Ты лучше меня знаешь, что в царство Вальхаллы воины попадают только тогда, когда умирают в бою, с оружием в руках. А Рюрик уйдет на тот свет, лежа в постели!

— Как угодно думай, но я, как старший брат, запрещаю тебе следовать за мужем после его смерти!

— Я перестала подчиняться отцу и тебе с тех пор, когда вышла замуж! — отрезала Эфанда и пошла прочь.

Олег неоднократно был свидетелем у себя дома и в земле славян обычая, когда при похоронах жены изъявляли желание уйти со своими мужьями в иной мир. У богатых, как правило, было несколько жен. И вот они затевали между собой жаркий спор: какую покойник любил больше всех? Какую из них взял с собой, если бы мог проявить свою волю? Какой из них будет позволено идти за ним? В этом жарком споре доходило до потасовок, в которых принимали участие и родственники покойного. Наконец выбирали достойную, ее осыпали похвалами, затем закалывали и сжигали вместе с супругом.

Раньше к подобным случаям Олег относился спокойно, поскольку тогда это касалось чужих людей. Но теперь на такую участь обрекала себя родная сестра, которую он любил и не хотел терять. Но что он мог поделать против исковых обычаев?..

Рюрик умер через месяц. Воины вырыли глубокую яму, поместили его туда и закрыли крышкой. А в это время начались приготовления к похоронам князя. Слуги сели за столы и принялись кроить и шить одежду мертвецу. Эфанда объявила о своем намерении уйти со своим супругом в иную жизнь. Она все эти дни стала проводить в пирах и веселье, переходя из терема в терем, где ее встречали с большим почетом и уважением.

Через десять дней князя вынули из ямы, одели в шаровары, носки, сапоги, куртку, шапку из соболя и посадили в ладью, которую заранее вытащили на берег. Затем принесли мед, плоды, хлеб, мясо, лук и бросили в лодку. После этого поймали собаку, рассекли ее на две части и кинули рядом с мертвецом, а всадники в это время гоняли двух лошадей, пока они не вспотели, потом разрубили их мечами и побросали туда же; так же поступили с двумя быками, петухом и курицей.

Олег наблюдал за всеми этими действиями в каком-то полузабытье, почти полном безразличии к окружающему. Из его головы не выходили думы об Эфанде. Он еще продолжал надеяться на какое-то чудо, которое спасет ее от бессмысленной и глупой гибели. Может, сама передумает… Может, народ возмутиться тем, что она оставляет после себя малолетнего сына, и переубедит, настоит на том, чтобы она отменила свое решение… Но время шло и ничего этого не происходило, и им овладевало отчаяние.

Он издали увидел, как толпа хлынула к палатке, возле которой, он знал, будет происходить церемония переселения души Эфанды в загробный мир. Сердце его сжалось, в глазах потемнело, ему казалось, что сейчас упадет, но он устоял. Олег увидел, как мужчины подняли его сестру на руках и она что-то сказала. Он не слышал ее голоса, но знал наизусть повторяющиеся в неизменном виде слова, которые говорили женщины в подобных случаях: «Вот вижу своих родителей умерших, господина своею, сидящего в раю. Ведите меня к нему!»

Кто-то из толпы подал ей кружку хмельного меда, она что-то пропела над ней и выпила. Старуха, поднаторевшая на подобных обрядах, повела ее в палатку…

Олег отвернулся и пошел прочь. Он знал, что свершится далее. Старуха обовьет ей вокруг шеи веревку и даст мужчинам, чтобы тянули, а сама большим ширококлинным кинжалом вонзит ей несколько раз в ребра. И только он подумал об этом, как от палатки раздались громкие звуки: это мужчины палками стучали по щитам, чтобы заглушить предсмертные крики его сестренки…

И тут вспомнилась картинка из его детства. Однажды мать позвала его. Вид у нее был таинственный и загадочный.

— Гляди, гляди на нашу Эфанду, — шепотом проговорила она и глазами указала на соседнюю комнату.

В дверной проем, он увидел, как трехлетняя Эфанда, накинув на голову грязную половую тряпку, прохаживается взад-вперед и повторяет одно и то же:

— Невеста идет… Невеста идет…

Он присел на первое попавшее крылечко, и тело его тряслось от безудержных рыданий. Он уже не видел, как вспыхнул огромный костер, который проглотил и Рюрика, и Эфанду и унес их души прямиком в небо, в рай…

II