Князь орков

— Существует только одна возможность проверить, — с ухмылкой заявил Раммар и, словно придворный, пропускающий свою госпожу, склонился и развел лапы в пригласительном жесте.

Аланна глубоко вздохнула. Казалось, ей стоило некоторых усилий приблизиться к Вратам — как будто невидимые руки хотели ее от этого удержать. На самом же деле, подумал Раммар, эльфийку мучит совесть. Она ведь сейчас предает последние триста лет своей жизни, а это — по крайней мере, так думал Раммар, — даже для эльфов немалое время.

Аланна подошла к магическим Вратам, перед которыми ее светящаяся фигурка показалась совсем крошечной. Казалось, эльфийку овеяло дыхание прошедших дней. Она застыла, закрыла глаза и раскинула руки.

— Это еще что такое? — прошептал Раммар. — Ну неужели эти эльфы не могут просто сделать что-то без продолжительной медитации?

— Заткнись! — прошипел Корвин. Охотник за головами не мог отвести взгляд от Аланны, и Раммар спросил себя, что заставляет человека так таращиться — жажда обладания сокровищами или жажда обладания эльфийкой?

На мягком, певучем эльфийском языке, при звуках которого у орков волосы на спине встали дыбом, Аланна произнесла несколько слов, которые не оказали никакого воздействия. Затем эльфийка возвысила голос и произнесла фразу громче, сопровождая ее эффектными жестами — но результат был тот же.

Великие Врата Тиргас Лана не открывались.

Аланна оглянулась, бросив на своих спутников через плечо неуверенный взгляд, в котором со всей ясностью читалось: она не знает, что делать дальше. Жрица предприняла еще одну попытку, положив на Врата руку — и на этот раз реакция последовала, хотя и не такая, как ожидалось.

Эльфийские руны, выгравированные на гигантских Вратах, внезапно засветились тем голубоватым светом, который Раммар и Бальбок уже видели в Шакаре. Спутники уже вновь начали обретать надежду, когда сияние внезапно собралось в молнию, вырвавшуюся из камня и ударившую в Аланну.

Эльфийка вскрикнула, отлетела назад и осталась, оглушенная, лежать на мху. Корвин тут же подскочил к ней.

— Аланна! С тобой все в порядке? — обеспокоенно воскликнул он.

— Д-думаю, да, — тихо ответила она, раненная не телом, а душой. — На миг я почувствовала нечто…

— Что ты имеешь в виду?

— Показалось, что Врата немного приоткрылись и кто-то оттуда выглянул. На меня посмотрели внимательно и сочли недостойной; все, как я и предполагала.

— Проклятье, — проворчал Корвин. — Что теперь?

Аланна печально покачала головой.

— Я не знаю.

— Минуточку, — упрямо сказал Бальбок, — мы так легко не сдадимся. Я ведь не затем шел по степи и по лесу, голодал, чтобы теперь капитулировать перед какими-то дурацкими воротами.

— Для орка ты говоришь на удивление разумно, — заметил Корвин. — Но что нам теперь предпринять?

— Что же еще? — ответил Бальбок и злобно зарычал. — Открывать эту чертову штуку, конечно же!

Зажав в лапах секиру, он, сопя от ярости, потопал к Вратам, преисполненный решимости изрубить их на тысячу кусков. Раммар держался поодаль. Толстенький орк опасался, что брат уложит его в приступе саобха— коротконогий полагал, что будет лучше, если брата поразит молния, чем его самого поразит Бальбокова секира.

По мере приближения к Вратам, Бальбок ускорил шаг, пригнул голову и уже хотел было с хриплым криком броситься на них — бесполезная затея, как прокомментировала все это, нахмурившись, Аланна, а Корвин сделал недвусмысленный жест. Раммар тоже подумал, что брат слишком долго питался ягодами и крошечными грибочками, и из-за этого потерял рассудок.

— Во имя темного пламени Курула! — зарычал Бальбок что было сил и в следующий миг с разбегу врезался во Врата.

Раздался какой-то пустой и глухой звук: Врата, конечно же, нисколько не сдвинулись. Зато Бальбок отлетел назад и, оглушенный, зашатался, но ярость его не утихла.

— Ну, погоди, дрянь такая! — крикнул он. — Было бы смешно, если бы я не достал тебя! — И, подняв секиру, снова устремился вперед и ударился о Врата.

Взметнулся сноп искр, когда острое лезвие секиры ударилось о створки, но даже царапины не осталось на них. Бальбок ударил еще раз, и еще — и оно наконец поддалось — не Врата, конечно же, а с треском лопнувшее лезвие секиры.

С проклятием на губах, Бальбок отшвырнул бесполезные остатки оружия в сторону. Его ярость только усилилась. Взбешенный, он подскочил ко Вратам и замолотил по ним голыми лапами — жалкое зрелище, и Раммар решил прекратить его — Охотник за головами и эльфийка и так уже были совсем невысокого мнения об орках, и без того, чтобы Бальбок бушевал, словно безумный.

— Что ты делаешь, умбал? — крикнул Раммар, топая к брату. — Неужели обязательно доказывать всему свету, что мы, орки, не способны ни на что, кроме…

Он вдруг умолк, потому что надпись на Вратах снова засветилась голубым светом. Ожидая, что из них вылетит молния, которая вполне может попасть в него, Раммар бросился на землю.

Но все вышло иначе.