Князь-пират. Гроза Русского моря

С Ивана сняли оковы, дали коня. Постепенно он выяснил, почему оказался на воле. Оказывается, все таилось в княжеских смутах и противоречиях. В те дни, когда Берладник томился в порубе, в Киев приехал князь Изяслав Давыдыч, которого Юрий недавно сверг с великокняжеского престола. Тогда он был одиноким и всеми брошенным. Однако теперь, используя происки и хитрость, а также отдельные промахи Юрия Долгорукого, ему удалось объединить вокруг себя черниговских князей, кроме Святослава Ольговича, а также владимиро-волынского и смоленского князей. Если бы удалось склонить на свою сторону киевских жителей, то можно было думать о возвращении на великокняжеский престол! И тут как раз подвернулся удобный случай: Юрий привез в столицу закованного в железа Ивана Берладника. Русь всегда сочувствовала униженным и оскорбленным! Не был исключением и этот случай. И Изяслав Давыдыч решил использовать его в своих далекоидущих целях. Узнав, что Берладника увозят из Киева, он со своими подданными двинулся следом, возле Чернигова напал и освободил его. Он прекрасно знал, кто такой Берладник, в каких неблаговидных делах был замешан, но ему нужен был этот человек, и он взял его под защиту. Тем самым князь убивал несколько зайцев: и завоевывал расположение столичных жителей, и мстил Юрию Долгорукому, а главное, ссорил его с Ярославом Галицким, выводя из числа друзей Юрия в предстоящей борьбе за престол.

Так Иван Ростиславич Берладник оказался в Чернигове под защитой могущественного покровителя. О таком повороте своей судьбы он даже не смел мечтать.

Освоившись в Чернигове, Иван послал весточку о себе Агриппине. Та примчалась незамедлительно.

— А я уж думала, не свидимся, — обнимая его, говорила она. — Но, видно, Бог милостив, видит нашу любовь и хранит ее.

— Я тоже так думаю, что это промыслы Божии. Я уже не надеялся ни на что и приготовился к смерти. Но Бог не оставил меня и прислал помощь в самый последний момент. Уж не указует ли он мне стезю в дальнейшей жизни?

— О чем ты? — с тревогой спросила Агриппина, зная беспокойный и неугомонный характер Ивана. — Или задумал какое-то новое предприятие?

— Есть одна задумка, — хитровато подмигнув ей, отвечал он. — Считаю, на этот раз будет верный случай.

— Иван, не надо, — простонала она. — Давай успокоимся, давай мирно, тихо жить в Чернигове. Чем тебе плохо? Князь Изяслав Давыдыч благоволит тебе, Бог даст, может, выделит удел, будем жить, как все люди, а не мотаться по белу свету. А знаешь, — она прильнула к нему и тихо прошептала на ушко, — я беременна. Вот уж третий месяц пошло.

— Правда? — радостно встрепенулся он. — Как же так, не было, не было и вдруг прикатило?

— Откуда мне знать? — глядя ему в лицо сияющими от счастья глазами, ответила она. — Ребенок у нас скоро будет с тобой, Иван. Счастье-то какое!

— Хочу сына, хочу наследника! — решительно заявил он. — Мне девка не нужна.

— Ну тут мы не распорядители. Кого Бог даст, тот и народится.

— Думаю, будет сын, — продолжал настаивать Иван. — Я для него и удел завоюю. Не будет он скитаться изгоем, как я, а будет полновластным властителем княжества.

— Неужто снова меня бросишь? — чуть не плача проговорила она. — А как же я одна с ребеночком-то? Неужто не жалко нас обоих будет?

— Ничего, Агриппина, недолго тебе осталось терпеть. Много лиха мы с тобой хватили и сумели пережить, а уж в Чернигове, под крылышком князя Изяслава Давыдыча, тебе жизнь раем покажется.

— И куда же ты решил кинуться на этот раз? — горестно глядя в лицо любимого, спросила она.

Он тотчас оживился, придвинулся к ней, стал говорить заговорщически:

— Помнишь, когда нас ссадили с судна, мы попали в городок Олешье? Стоит он в устье Днепра, вдали от Руси, одинокий и неприкаянный. Вроде бы признает власть киевского князя, но живет самостоятельно, управляется вече. Это как же можно жить без князя? Все земли имеют своих правителей — в какой стране властвует князь, в какой — император, а в какой — король, но все равно есть глава государства. А здесь — никого! Не может такого быть. Купчишки там разные порядки свои завели, наживаются и — довольны. А вот приду я, княжескую власть установлю, стало быть, настоящий порядок будет. Как тебе мой замысел?

— А вдруг народ тамошний тебя не примет?

— Я им такие блага предложу, что будут голосовать за меня обеими руками!

— А князь киевский как на это посмотрит? Разве он примирится с потерей владения?

— Я не выйду из-под его руки. Как было Олешье в составе Киевского княжества, так и останется. Просто вместо вече городом будет править князь.

— Ох, Иван, боязно мне что-то. Жил бы ты в Чернигове, рядышком со мной, я бы на тебя глядела и любовалась, какой ты у меня ладный да красивый, лучший из всех мужчин!

— Ну ладно, ладно тебе, — несколько смущенный ее похвалой, ответил он. — Негоже мужику под бабьей юбкой сидеть. Мужик — добытчик! Ему важнецкое дело подавай, а без дела он не живет, а прозябает. Такое никак не по мне!