Князь... просто князь

Ему уже доносили, что у этого Василия спрашивали, хочет ли он быть василевсом. И тот отказывался. Теперь же Вардан понял почему. Он был слишком амбициозен и властен, а потому не желал «править», являясь марионеткой в чужих руках. В сочетании с выдающимися военными талантами о которых ему постоянно все говорили – гремучая смесь. Такой в Константинополе не выживет. А если выживет, то утопит тут всех в крови. И Василий, вероятно, это прекрасно понимал.

С другой стороны – это предупреждение.

Зачем оно ему было нужно? Какую выгоду оно ему несет? Ради чего он предупреждает своего врага?

Вардан покачал головой и сделал еще один маленький глоток разбавленного вина. Он не понимал.

Наконец он отбросил письмо на стол и отправился беседовать с Кассией, которая совершенно неожиданно нарисовалась в Константинополе. И, не скрываясь, сама пришла в гости. Даже бегать за ней не пришлось. А ведь это могло бы быть непросто. Приехать скрытно в город для нее не составляло труда. И дел она могла наделать много, прими она участие в этом заговоре. О том, что он существовал, Вардан не сомневался – слишком многое указывало на него и без предупреждений Василия. Но если уже и он в курсе, то явно все печально и грустно…

Он вошел в большой и достаточно просторный зал. Охрана стояла у дверей, а вдали от них располагался крепкий, массивный стол. Достаточно далеко, чтобы при тихой речи никто от дверей ничего не услышал.

Здесь уже была эта женщина в компании с несколькими доверенными людьми Вардана. И она не выглядела взволнованной. Более того – она спокойно о чем-то беседовала с его людьми… от осознания этого факта у василевса чуть медвежья болезнь не случилась. Ведь Василий ему прямо намекнул на предательство в ближнем окружении. Но он лишь замешкался на пару секунд. Потом взял себя в руки и направился к гостям.

Все с ним поздоровались.

Он сел напротив Кассии и уставился на нее в упор.

— Ну, что скажешь?

— Я рада, что ты согласился меня принять.

— Очень смешно. Мне понравилось, — с кислым лицом произнес Вардан. — Еще как-нибудь пошутишь?

— Я не шучу.

— Это действительно твой сын?

— Да.

— Ты уверена? Ты ведь его не видела многие годы.

— Да. Я уверена. Хотя он считает, что я просто выжившая из ума старая женщина.

— Какая прозорливость… — покачал головой Вардан с усмешкой. — То есть, он тебя своей матерью не считает?

— Он не уверен. Но из вежливости обращается ко мне как подобает.

— Ясно. Из вежливости. И ты его до той встречи в северных лесах никогда не видела?

— Только в младенчестве.

— Ну это понятно, — фыркнул развел руками василевс.

— Люди говорят, что когда Василий выехал из леса, то любопытные пошли по его следам. И нашли то место в лесу, где они обрываются. Вот есть и вот нет. Словно он с неба свалился.

— И ты им веришь?

— Многие это видели, — тихо произнес неприметный человек, на которого Кассия и вида не обращала. Стоял и стоял себе, словно привидение.

Вардан покосился на него, пытаясь найти на лице хотя бы тень улыбки. Но, увы.

— Ясно, — после долгой паузы произнес куда более собранный василевс. — И что ты хочешь?

— Я хочу забрать его оттуда.

— Вот как? И куда? Зачем?

— Ему не место среди этих дикарей.

— Почему это решаешь ты, а не он?

— Он слишком юн. Его голову все еще кружит запах борьбы. Дикари утвердили его своим конунгом, то есть, тем кто водит их в бой и судит. И на моих глазах разгоралась очередная беда, которую только чудом удалось предотвратить. Лишь моими молитвами и Божьим провидением. И я не хочу, чтобы она повторялась вновь.

— Что за беда? — вкрадчиво спросил Лев Математик, глава Мангавской школы[32] и сподвижник Вардана, который присутствовал на этом совете.

— На Гнездо из-за поганого язычества их напала хворь великая и Василий возглавил борьбу с ней. И преуспел в том немало, хотя меры предпринимал и странные. Однако не все в Гнезде его слушались. Был один, что бросил ему вызов. Пришлось выходить в круг и силой оружия доказывать, что Василий конунг и право имеет судить и разрешать споры. И Божьей волей сын мой победил. Жена же убитого, улучив момент подкралась и ударила Василия отравленным кинжалом. Тяжко ему было. Очень тяжко. В беспамятстве лежал несколько дней. Но молитвами моими оправился. Только глаза поменялись. А в остальном полностью исцелился. Не взял его яд.

— Глаза изменились? — оживился Лев Математик.

— Посветлели. Ранее были темные такие, как у вас. А после болезни стали словно янтарь, сверкающий в лучах солнца.

— А что за яд? — спросил Патриарх Константинополя Фотий.

— Очень похоже по действие своему на скорпиона. Но откуда ему там взяться? В тех краях скорпионы не живут.

— Они живут в корзинках, — тяжело вздохнув, произнес Патриарх. — А корзинки можно переносить в руках или даже перевозить вьюком или лодкой.

— И это все? — спросил Вардан, которому не понравилось то, что Кассию перебили и отвлекли.