Мозаика того дурдома, что творилась в Гнезде собиралась в единую картину. Многое встало на свое место. Мутные моменты стали понятными. Стало ясно, почему старейшины так методично сливали все его инициативы и уступали только под давлением чрезвычайных обстоятельств. В основном. Не все старейшины, но их большинство. Этому хороший персидский кинжал. Тому золотой перстень. А тут отрез хорошего шелка из самой державы Тан.[37]
В ходе обыска усадьбы нашли много чего интересного. В том числе и несколько крытых корзинок с крышками, в которых сидели крупные черные скорпионы. Их яд-то и использовали для отравления того ножа, которым ударили конунга. В вино его добавлять не стали. Посчитали, что парень получил благословение богово и для него теперь скорпионы не опасны…
Ярослав услышал шум и вышел из усадьбы в мрачном настроение. И только для того, чтобы встретить толпу жителей, которую привели старейшины. С напряженными такими, сложными лицами.
— Ты почто беззаконие творишь! — воскликнул с легким переходом на фальцет один из них.
Конунг посмотрел на него очень тяжелым взглядом. От чего тот чуть поежился и подался назад.
— Сам расскажешь или этих вывести?
— Что? О чем? Я тебя не понимаю? — замельтешил этот старейшина.
— О том, как крепость мешал строить, прислушиваясь к советам хазар и принимая от них подарки? О том, как покрывал покушение на меня с той отравой? О том, как сейчас привел людей, наврав им с три короба, чтобы защитить свою задницу? Мне эти подельники хазарского купца многое рассказали.
— О чем ты говоришь?! — взвился этот старейшина. Но тут же резко вздрогнул. Захрипел. И подался вперед, соскальзывая с ножа.
— Мерзавец! — веско произнес другой старейшина, также по уши замаранный в этом деле. Он-то и всадил бедолаге нож под лопатку. И выразительно так посмотрел на Ярослава.
Тот мрачно усмехнулся и едва заметно кивнул. Устраивать разборки и кровавую чистку сейчас было не в его интересах. А вот поставить старейшин в сложное положение и вынудить сотрудничать – да, это хорошо.
Поняв, что Ярослав не настроен их всех сдавать, старейшины начали тут же голосить о том, какой мерзавец был убиенный. О том, как их всех ввел в заблуждение. Как всех обманывал. И так далее. Так что толпа потихоньку рассосалась, проклиная мерзавца-предателя.
Когда все разошлись к нему подошел Трюггви.
— Я был за Хазарским морем. Укус черного скорпиона – смертелен, — тихо произнес он.
— Как видишь, не для всех, — так же тихо возразил Ярослав.
— Твои глаза изменились.
— Бывает.
— Я такого никогда о таком не слышал.
— Ты многого не слышал, — усмехнулся Ярослав.
— Я много путешествовал.
— Бывал в Египте?
— В Александрии. Однажды. Я тогда был наемников у ромеев на торговом корабле.
— А слышал про первого правителя всего Египта? Про Скорпиона?
— Про Скорпиона? Нет.
— Это было четыре тысячи лет назад. Задолго до того, как очередной пророк придумал очередную веру. В те годы жил великий воин – самый могущественный, что жил среди людей. И пожелал он объединить Египет, который в те годы представлял множество воюющих между собой городов. Собрал большую армию. Выступил в поход. Но после семи лет войны его разбили и оттеснили в глубь священной пустыни. Одним за другим падали его люди, умирая под палящим солнцем. И так пока в живых не остался только сам великий воин.
— Как же он стал правителем всего Египта, если он был разбит и погиб? — удивился Трюггви.
— Умирая, он обратился к одному из местных Богов. Предложив в обмен на жизнь и победу построить в честь него храм из чистого золота. И свое вечное служение. Свою душу. И Бог услышал его. Чтобы скрепить их договор из песка рядом с воином вылез большой черный скорпион, которого тот должен был съесть. Живьем. А тот его должен был жалить все это время… И если он будет достоин, то…
— Так тебе помог тот Бог? — с некоторым облегчением произнес Трюггви. — А мы уже гадали, кто именно тебя спас. До драк доходило.
— Я общался со Скорпионом, — тихо сказал Ярослав, грустно улыбнувшись.
Трюггви нахмурился. Внимательно посмотрел на конунга и не найдя на его лице никаких намеков на шутку, напрягся. Ему нужно было услышанное переварить.
Ярослав же был уверен – не пройдет и недели, как все Гнездо будет знать эту легенду. Его раздражала нарастающее конкуренция между конфессиями, каждая из которых боролась за то, чтобы чудо его выздоровления посчитали ее заслугой. И он хотел утереть нос им всем, поставив на место. Ну и увести мысли в другую сторону. Ведь общество тут было совсем не христианское, а с достаточно архаичными верованиями. В том числе и в древних духов праотцов, который могут прийти на помощь потомкам. Да и вообще высшие силы вне категории божеств здесь были представлены в изрядном количестве.