Князь... просто князь

— Какая прозорливость… — покачал головой Вардан с усмешкой. — То есть, он тебя своей матерью не считает?

— Он не уверен. Но из вежливости обращается ко мне как подобает.

— Ясно. Из вежливости. И ты его до той встречи в северных лесах никогда не видела?

— Только в младенчестве.

— Ну это понятно, — фыркнул развел руками Василевс.

— Люди говорят, что когда Василий выехал из леса, то любопытные пошли по его следам. И нашли то место в лесу, где они обрываются. Вот есть и вот нет. Словно он с неба свалился.

— И ты им веришь?

— Многие это видели, — тихо произнес неприметный человек, на которого Кассия и вида не обращала. Стоит и стоит себе, словно приведение.

Вардан скосился на него, пытаясь найти на лице хотя бы тень улыбки. Но, увы.

— Ясно, — после долгой паузы произнес куда более собранный Василевс. — И что ты хочешь?

— Я хочу забрать его оттуда.

— Вот как? И куда? Зачем?

— Ему не место среди этих дикарей.

— Почему это решаешь ты, а не он?

— Он слишком юн. Его голову все еще кружит запах борьбы. Дикари утвердили его своим конунгом, то есть, тем кто водит их в бой и судит. И на моих глазах разгоралась очередная беда, которую только чудом удалось предотвратить. Лишь моими молитвами и Божьим проведением. И я не хочу, чтобы она повторялась вновь.

— Что за беда? — Вкрадчиво спросил Лев Математик, глава Мангавской школы[2] и сподвижник Вардана, который присутствовал на этом совете.

— На Гнездо из-за поганого язычества их напала хворь великая и Василий возглавил борьбу с ней. И преуспел в том немало, хотя меры предпринимал и странные. Однако не все в Гнезде его слушались. Был один, что бросил ему вызов. Пришлось выходить в круг и силой оружия доказывать, что Василий конунг и право имеет судить и разрешать споры. И Божьей волей сын мой победил. Жена же убитого, улучив момент подкралась и ударила Василия отравленным кинжалом. Тяжко ему было. Очень тяжко. В беспамятстве лежал несколько дней. Но молитвами моими оправился. Только глаза поменялись. А в остальном полностью исцелился. Не взял его яд.

— Глаза изменились? — Оживился Лев Математик.

— Посветлели. Ранее были темные такие, как у вас. А после болезни стали словно янтарь, сверкающий в лучах солнца.

— А что за яд? — Спросил Патриарх Константинополя Фотий.

— Очень похоже по действие своему на скорпиона. Но откуда ему там взяться? В тех краях скорпионы не живут.

— Они живут в корзинках, — тяжело вздохнув, произнес Патриарх. — А корзинки можно переносить в руках или даже перевозить вьюком или лодкой.

— И это все? — Спросил Вардан, которому не понравилось то, что Кассию перебили и отвлекли.

— Нет. Как очнулся, накормили его. Но пока он был в беспамятстве словами его пренебрегать стали. Поэтому заразили этой хворью живота, с которой он боролся. А когда более-менее прекратило его выворачивать ослабленного Василия на поединок вызвали. Дабы побороться за титул конунга Гнезда. И он вышел. На ногах едва стоял, но вышел. И победит трех грозных викингов одного за другим. Вождей их воинских. Я смотрела на это, а у самой сердце кровью обливалось. Если бы не мои молитвы…

Вардан поморщился и жестом ее остановил. После чего повернулся к тому неприметному мужчине, и он в деталях поведал о том, что делал Ярослав. И про чистоту, и про баню, и про кипячение воды, и про поединки, и так далее.

Причем, в отличие от Кассии, он не говорил ни слова о Богах и молитвах. Он просто выдавал сухие факты. Точные. Емкие. И весьма корректные. Во всяком случае, на его уровне понимания реальности. Например, он не знал, зачем Ярослав приказал всю воду, употребляемую в пищу, кипятить. Но отметил — это заметно снизило проблему с хворью живота. И так далее.

— А чем он сейчас занимается? — Спросил Вардан, но не Кассию, а этого мужчину.

— Каструм продолжает отстраивать.

— Каструм? — Удивленно переспросил Василевс. — Что это?

— Каструм — старинное римское укрепление, — пояснил Лев Математик. А потом обратившись к этому неприметному человеку, спросил. — А это действительно каструм? Опиши, какой он?

И он описал. Лев Математик и Фотий внимательно слушали, и кивали. Они читали много книг и встречали описание старых каструмов. А Вардан думал. Ведь выходило, что этот Василий тоже читал. А в годах он был довольно молодых, в отличие от этих умудренных опытом старцев. Когда же он эти книжки читал? Да и не только эти, судя по всему.

— Интересно… — после долгой паузы произнес Василевс, когда разговор про каструм завершился. — Я смотрю твой сын не горит желанием покидать те края.

— Говорю же, он слишком юн и горяч. Его волнуют поединки. Но я боюсь за него. Все эти суды перед лицом Всевышнего слишком опасны. А вдруг какие происки лукавого?

— И что он тут будет делать? — Спросил вместо Вардана Фотий. — Ты не хуже нас понимаешь, что Василий — великий соблазн для разного рода заговорщиков.

— Понимаю. Поэтому просила бы выделить ему какую-нибудь фему в управление. Вдали от Константинополя. Например, Хеллас[3].

От этих слов Вардан вздрогнул и остро посмотрел на Кассию, но та имела вид настолько наивный и безобидный, что он сдержался от остроты.