Князь Путивльский. Том 1

Топот копыт услышал издалека. Половцы неслись рысью. Их кони проигрывали в скорости, но наверстывали выносливостью. Первым скакал безусый юноша лет шестнадцати, похожий на хана, которому я отрубил кисть. Скорее всего, младший брат. Кровная месть — дело обязательное. На юноше был чешуйчатый доспех и пирамидальный шлем с полями, напоминающий шляпу. Такие шлемы имеют многие галицкие дружинники. Наверное, получил в подарок от Мстислава Мстиславовича. В правой руке держал степную пику, готовясь всадить ее в меня, как только догонит. Когда он понял, что уже догнал, было поздно. Болт пробил доспех и влез в правую сторону грудной клетки. Юноша выронил пику, после чего схватился за гриву коня и проскакал еще метров двадцать прежде, чем свалился на землю. Вторым болтом я свалил крупного пожилого половца в кольчуге и остроконечном, «русском» шлеме. У него в плече и ноге уже торчало по стреле, но половец все еще вертелся на дороге, выискивая, на кого бы броситься. Когда и он свалился на землю, оставшиеся в живых половцы развернулись и начали отрабатывать любимый маневр — удаление от противника на максимальную дистанцию, получив в спины еще несколько стрел.

Я по ним не стрелял. Привязав к седлу арбалет и колчан, сел на коня, забрал у посла свое копье и выехал на дорогу. Мои дружинники вышли из леса пешком и принялись вытряхивать трупы из доспехов, одежды и обуви и выдергивать из них стрелы. Каждый брал только свои стрелы, редко ошибались. Несколько раненых тут же добили. Всего мы уничтожили тридцать два человека.

Дальше мы поехали быстрым шагом, гоня табун из трех десятков лошадей. Выехав на участок степи, я приказал восьмерым дружинникам остаться там с трофейными лошадьми. Не думаю, что половцы пошлют в погоню второй отряд. С двумя дружинниками и послом поскакал дальше. Сразу после захода солнца, выехав на очередной участок степи, заметили впереди отряд кочевников, человек двадцать. Это были не половцы. Они остановились, наблюдая за нами. Я показал рукой послу, чтобы ехал к ним.

— Благодарю, — сказал он мне тихо на языке, похожем на турецкий.

— Попадешься с оружием, убью, — также тихо сказал я на турецком.

Посол кивнул головой, соглашаясь, что поступлю правильно, и неторопливо поскакал к своим.

Мы развернулись и в таком же темпе поскакали к своим, которые охраняли трофейных лошадей. Добрались до них поздно ночью. Наскоро перекусив, я завалился спать на ложе из травы, застеленной попоной, приказав не будить меня, если не случится ничего чрезвычайного. Заснул не сразу. Смотрел на яркие звезды Млечного пути и думал, что ход истории изменить нельзя, но прогнуть можно.

28

Который уже день мы медленно плетемся вдоль правого берега Днепра на юг. Сейчас проходим пороги. Ладьи оставили перед порогами. Я свои вообще отправил домой. Назад будем возвращаться другой дорогой. Если будет кому. Возле Хортицы к нам присоединятся основные силы половцев, которые ждут там, и галичан, которые на ладьях спустились по Днестру в Черное море, а потом поднялись вверх по Днепру.

В Кодаке, перед порогами, к нам еще раз приходили монгольские послы, предлагали дружить. Я в это время рыбачил и купался в Днепре. Спасать еще одних послов не счел нужным, а выслушивать перепевы советов Котянкана в исполнении Мстислава Галицкого — и подавно. Послам опять отказали.

— Если вы послушались половцев, убили наших послов и идете на нас — то вы идите. Мы вас не трогали. Бог нас рассудит, — сказали послы на прощанье.

Как ни странно, этих отпустили живыми.

В авангарде нашей армии движется часть войска Мстислава Галицкого, за ним — Мстислава Черниговского и замыкает — Мстислава Киевского. В день проходим километров тридцать. Степь выбиваем так, что ни травинки не остается. Последние дни стоит жара, поэтому войско поднимает тучи пыли. Я вместе со своими кавалеристами еду в стороне от колонны, ближе к реке. Здесь воздух почище. По противоположному берегу нас сопровождают небольшие отряды противника. Наши первое время материли их и показывали соответствующие жесты, но монголы не реагировали, поэтому теперь дружинники как бы не замечают их. Не доставляет удовольствия дразнить врага, который не обижается.

У моих кавалеристов прекрасное настроение. Трофейных лошадей, доспехи и оружие мы продали, а деньги поделили по-княжески: половина — мне, половина — им на десятерых. Купили всё половцы. Не удивлюсь, если это были родственники погибших. К подобным инцидентам они относятся спокойно, без национальной окраски. Кто-то с кем-то поссорился, сразился — это дело житейское. Бог помог победить правому, а с правого спроса нет. Или решили отложить месть на время, до победы над монголами. В победе никто не сомневается, кроме меня. Возможно, есть сомнения и у Мстислава Киевского. Но у него это, скорее, возрастное.

— Скорей бы разбить их — и домой, — произносит Мончук, который скачет справа от меня и на пол лошадиного корпуса сзади.