Князь Путивльский. Том 1

— Половцы говорят, что у татар, которые на самом деле монголы, всего три тумена по десять тысяч в каждом. Нас почти в три раза больше. Монголы об этом знают, их разведка давно пересчитала нас, — даю я вводную своему заместителю и задаю вопрос: — Что бы ты сделал на их месте?

— Отступил бы, — недолго думая, отвечает Мончук.

— А они не отступают, — говорю я. — Почему? Неужели глупее тебя?

— Кто их знает, — уклоняется от ответа мой заместитель.

— Командует ими Субэдэй, старый и опытный полководец, который выиграл больше сражений, чем все наши князья вместе взятые, — продолжаю я. — Он знает, что половцы боятся их, сразу побегут. И силы сравняются. Уверен, что он знает и о том, что наши старшие князья не ладят друг с другом. Значит, против него будет не кулак из тридцати тысяч воинов, а три по десять тысяч. То есть, троекратное преимущество будет у него.

— Это если мы разделимся, — возражает Мончук.

— Мы уже разделились, — грустно молвил я. — Командир должен быть один. В трех головах три приказа и все в разные стороны. Впрочем, сейчас все три дружно ведут нас в ловушку.

— А зачем мы туда идем?! — не столько спрашивает, сколько восклицает поумневший сотник Мончук.

— Придет время — и всё узнаешь, — отвечаю я.

Он смотрит на скачущих по противоположному берегу кочевников без прежнего пренебрежения, но все-таки произносит:

— Не похожи они на непобедимых воинов.

— Это не монголы, это всякий сброд, приставший к ним, — объясняю я. — И послы тоже были не монголами.

— Откуда ты всё про них знаешь? — спрашивает Мончук.

— Купец ромейский рассказывал, который был у них, — отвечаю я.

Возле острова Хортица наши силы объединились, точнее, сбились в одну кучу. Ночью галицкие ладья незаметно для противника переправили на левый берег Днепра Мстислава Удачливого с отборной тысячей всадников. Галичане захватили врасплох передовой монгольский отряд, пару сотен человек, наблюдавших за нами. Монголы устроились на ночь на кургане в половецком капище. Там их и перебили. Половцы сочли это хорошим предзнаменованием. Мол, боги помогают им. Галичане вернулись к Днепру с наколотыми на копья головами врагов и долго скакали по берегу, хвастаясь победой. Захваченного раненым командира монголов отдали половцам, которые, как мне сказали, пошинковали его, как капусту.

На следующий день на левый берег Днепра переправился Даниил Волынский и тоже разбил, точнее, разогнал отряд монголов и захватил небольшое стадо коров и быков. Галичане сочли это удачей, а я — сыром в мышеловке. Такое начало подбодрило наше войско. Ратники рвались в бой. До обеда навели мост из ладей и начали переправу на левый берег. Переправлялись неделю. Затем пошли в степь, на юго-восток, вслед за отступающими монголами. Мстислав Киевский предлагал вообще не переправляться, принудить врага сделать это и разбить его на месте переправы, но его никто не послушал. Мало того, старика подняли на смех князья Галицкий и Курский. Олег Святославич в последнее время стал лучшим другом Мстислава Мстиславовича. Наверное, продолжал готовить почву для захвата черниговского стола. Я ничего не предлагал. В этом эпизоде ход истории явно не прогнешь. От сражения на реке Калке никуда не денешься. И русско-половецкое войско пошло к своей гибели.

Мой отряд двигался в хвосте армии князя Черниговского. В мелких стычках, которые происходили почти каждый день, мы не участвовали. Трофеев там хороших не возьмешь, потому что со стороны противника действовали в основном лучники в дешевых доспехах из толстого войлока с нашитыми сверху металлическими пластинами или стеганках их холста и хлопка и на неказистых лошаденках.

— Стреляют они метче и дальше, чем половцы. Луки мощнее наших. Кто захватит такой, продают за двойную цену, а то и дороже. У каждого татарина по два лука, основной и запасной, и два или три колчана со стрелами, которые тоже получше наших, — поделился со мной Мончук информацией, которую узнал у передовых отрядов нашего войска, участвовавших в стычках. — Представляешь, они у каждой стрелы натачивают наконечник! Возят для этого специальный напильничек.

— Серьезно относятся к своей работе, — сделал я вывод.

— Но все равно наши легко бьют их, — сказал сотник.

— Это мы еще с главной силой их войска, тяжелой конницей, не встречались, — возразил я.

— Что-то не видно ее. Отступают так быстро, что скот целыми стадами бросают, — сообщил он и высказал предположение, оправдав свое назначение на должность моего заместителя: — Или заманивают?

— Скорее всего, — ответил я. — Скот они могли и раньше угнать подальше от нас. Оставляют понемногу, чтобы мы не передумали лезть в ловушку.

— Сказать надо бы старшим князьям, — предложил мой заместитель.

— Пойди скажи, — разрешил я. — Тебя обзовут трусом и посмеются над тобой от души. Самоуверенные дураки понимают только то, что им вбивают в голову булавой.