Князь Рюрик

   — Отныне наше внимание должно быть направлено на Хазарию, — говорил Рюрик. — Как бы мы ни крутили, столкновение с ней неизбежно. Или мы установим с ней равноправные торговые отношения, либо нам прозябать в наших северных краях, отсечёнными от богатейших южных стран — Персии, Индии, Арабского халифата…

Огромный Хазарский каганат был в зените могущества. Его земли простирались от предгорий Кавказа до верховья Волги и от реки Урал до Днепра. Огромное хазарское войско на равных сражалось с армиями Византии и Арабского халифата, отражало нападения лихих кочевников. Кагану платили дань многие народы: эрзя, мещера, мокша, буртасы, черемисы, мурома, венгры, ясы, аланы, касоги. В зависимость от него попали и славянские племена: северяне, вятичи и поляне. Влияние Хазарского халифата в мире было столь велико, что соседние с ним правители за великую честь почитали именовать себя каганами, несколько столетий киевские князья носили этот титул.

   — Нам надо укрепиться в верховьях Волги, чтобы в наших руках оказались пути в Персию и Индию, — говорил Рюрик. — Без этого не сможет успешно развиваться наша торговля. Для этого в земле меря я намерен построить сильную крепость и тем самым достичь решения двух задач: надёжно встать на волжском торговом пути и остановить передвижение каганата на север. Это наверняка не понравится могущественному правителю.

   — Схватка с каганом неизбежна, — поддержал его Олег.

   — Значит, к ней надо готовиться загодя и во что бы то ни стало выиграть её.

   — Для этого важно было знать каждое движение в столице Хазарии. Конечно, нас оповещают купцы, но на сей раз этого мало. Хорошо бы послать в Итиль своего человека…

   — Я уже думал об этом. И даже прикинул, кто бы сгодился для такого задания. Сварун, на твой взгляд, сумеет выполнить наше поручение?

Олег пожевал жёсткими губами, ответил после непродолжительного молчания:

   — Лучшего не найти. Умный, выдержанный, хитрый.

   — Тогда зовём его и разговариваем.

И, уже попрощавшись, Рюрик спросил Олега:

   — Никаких новостей из Изборска не поступило?

Он спрашивал об убийцах Трувора. Тогда по горячим следам поймать их не удалось. Посадник сказал, что, по-видимому, злые люди пришли ко дворцу, чтобы чем-то поживиться, и на пути у них попался князь… Рюрик вспомнил брата перед погребением. Он и мёртвым лежал как всегда. Удары были нанесены по затылку, и его такое родное, такое прекрасное лицо не пострадало. Если бы не смертельная бледность, Рюрик решил бы, что он спит. Но кожа была мраморной белизны, в ней не было живого тепла. Всю жизнь брат жил как бы в себе, занятый своими мыслями, своими переживаниями, ни на кого не жалуясь, ни к кому не имея претензий. А сейчас на его лице было такое выражение самоуглублённости, будто он додумывает какие-то свои сокровенные мысли… Ах, брат, брат, знать бы, что такая нелепая смерть поджидает тебя, разве направил бы я тебя в этот городишко!..

   — Пока нового ничего нет, — ответил Олег. — Воры не найдены.

   — Может, вовсе не воры его убили, а кто-то из сторонников Вадима? — спросил Рюрик.

   — Едва ли. Я установил за ними слежку, пока никаких сведений нет. Даже слушок малый не пролетел…

   — Много ли семей перебралось из Новгорода во время этой бучи?

   — В Изборск прибыло до полутора десятков.

   — Гляди за ними в оба глаза. Чуть что, сам знаешь как поступать.

   — Пощады не будет!

   — Кто же они, эти злыдни?

Тёмная ночь скрыла все следы. Вот так почти одновременно ушли от него оба брата. Кажется, недавно были рядом, а теперь только в мыслях или снах они будут встречаться, пока сам через какие-то годы не отправится к ним, чтобы уж потом никогда не расстаться…

Через месяц Сварун на нескольких телегах, груженных товаром, выехал из Новгорода. На Волге его ждал торговый корабль, на котором он поплыл вниз по течению. По обоим берегам расстилались бескрайние леса, изредка попадались селения, на кромку воды выбегали голопузые ребятишки, приставив ладони ко лбу, провожали взглядами судно. После слияния Волги с Окой река стала широкой и полноводной, оправдывая своё название — вольготная, необъятная… Впрочем, Сварун уже плавал этим путём, знал, что теперь она называется не Волгой, а Итилем, и так до самого Каспийского моря.

А вот и Булгар, столица Волжской Булгарии. Деревянные крепостные стены на высоком волжском берегу, в беспорядке разбросанные домишки, перемешанные с юртами: булгары постепенно переходили от скотоводства к земледелию, от кочевой жизни к оседлости. И, конечно, шумный восточный базар, на который съезжались купцы со всего света. Но Сварун не собирался здесь распаковывать товар, он спешил в Итиль.

Вскоре берега стали менять свой вид. Сплошные леса уступили место перелескам и просторным лугам, которые незаметно перешли в однообразную степь.

Потом река раздвоилась. Направо пошло основное русло, влево — менее полноводная Ахтуба, по ней и направил своё судно Сварун.