Князь Рюрик

   — Становится яснее, — медленно проговорил Рюрик… — А скажи-ка, Влас, помнит ли народ княжеский род Гостомысла или так хорошо при посадниках, что забыли про времена княжеского правления?

   — Помнят! Как не помнить! Народ порядок любит, а его при князьях больше было. Народ любит сильную власть. Сегодня же её стараются перетянуть в сторону того, кто главу города посадил. А отсюда и злоупотребления и несправедливости.

   — Значит, народ поддержал бы княжескую власть?

   — Это в каком смысле?

   — У Гостомысла, насколько я знаю, остались внуки…

   — А-а-а! Слышал, слышал! Где-то в землю бодричей он дочь отдал замуж, говорят, там внуки у него растут…

   — Вот-вот! Если кто-то из внуков заявится в Новгород, поддержат его жители?

   — Это как сказать! Если он предложит нам, торговым людям, что-то важное, нужное, дельное, то, конечно, примем!

   — А что бы следовало предложить?

   — Что предложить?..

Влас надолго задумался, потом сказал решительно:

   — Что ни предлагай, а на всех не угодишь! Но если опереться на какую-то группу бояр и купцов, на самую влиятельную в городе, то возможен такой поворот дела, что и внука Гостомысла народ новгородский сможет принять…

Многие вечера проговорили между собой новгородский купец Влас и бывший бодричский князь Рюрик, обсуждая новгородские дела. Потом отправились в плавание и там на палубе, обозревая бескрайние морские просторы, продолжали вести тот же неторопливый разговор.

III

В Арконе выяснилось, что все корабли Рюрика, за исключением одного, прибыли в порт и дожидались своего хозяина. Только одно судно или погибло в шторм, или было захвачено морскими пиратами. Встреча была радостной, гуляли несколько дней. Потом Рюрик пошёл к Влесославу, стал говорить с ним один на один.

   — У меня нет никакой возможности вернуться на отцовский трон, — как давно продуманное и выношенное временем, изложил он посаднику. — Не потому, что Дражко хорошо правит страной и народ им доволен. Нет. Просто прекрасно понимаю, что моё появление в Рерике тотчас вызовет войну с саксами. Саксы никогда не простят мне обиды, а теперь и убийства Уто. Я не хочу ценой страданий своего народа возвращения к власти.

Влесослав слушал его не перебивая.

   — Но я не только бывший князь бодричей, но и внук новгородского князя Гостомысла. А сейчас в Новгороде междуцарствие. Власть в руках посадников, которые являются игрушкой в руках отдельных объединений бояр и купцов. Мне бы хотелось восстановить княжескую власть в городе. Я многое повидал, многое узнал. Я бы предложил свои методы управления страной. Укрепил бы государственную власть, сделал более боеспособными войска…

   — Что тебе от меня требуется? — перебил его Влесослав.

   — Помочь воинством. Моей дружины мало. Мало и судов. На тебя вся надежда.

Посадник подумал, ответил:

   — А где уверенность, что Новгород примет тебя? А если дадут от ворот поворот, тогда что? Приступом брать? Кровь проливать? А разохотившиеся воины начнут грабёж населения, разве удержишь? Какой же после этого ты правитель? Ты — завоеватель! Кто тебя тогда поддержит? …Нет, не с того конца ты начал, плох твой замысел. Не дам я своих людей на истребление. Тем более что скоро назревает важное дело, надо быть готовым к большому походу.

   — На Данию?

   — Нет, в Скандинавию. Пришла просьба от ярла Гастинга, молодого, но очень боевого викинга из Ставангера. Осадил город датский король Готфрид.

   — Что нужно этому неуёмному грабителю? Он и на землю бодричей нападал, отца моего казнил лютой смертью, Фрисландию разорил, и всё ему мало. Какие богатства сможет захватить он в скалистой и бесплодной стране норманнов?

   — Как говорит Гастинг, ему не богатства нужны, а новые земли, которые он намерен присоединить к своему королевству.

   — А что норманны? Разве мало у них воинов? Викинги своей воинственностью известны во всей Европе, их именем путают детей. Что они, бессильны против датских войск?

   — В том-то и беда, что норманнов знают в Европе, там они сейчас и находятся. А свою землю защищать некому, в Ставангере женщины и дети да небольшой гарнизон.

   — Большие ли силы бросил Готфрид под Ставангер?

   — Около двухсот кораблей, значит, примерно десять тысяч воинов.

   — Где нам взять силы против такой армады?

   — Негусто у нас сил. Островок маленький. Но помочь Гастингу надо. Если Готфрид расправится с норманнами, то завтра жди его в Арконе. Это уж так: съел человек половину яблока, так подавай ему и вторую половину. Я могу рассчитывать на твои корабли и твою дружину?

   — Безусловно, — ответил Рюрик.

Через неделю флотилия славянских викингов из пятидесяти кораблей отправилась к берегам Скандинавии. Кинули якоря возле острова, расположенного севернее Ставангера, наладили связь с защитниками города. Готфрид плотным кольцом с моря и суши окружил Ставангер, отрезал все пути подвоза продовольствия, после полугода осады в городе начался голод.

   — Если защитники получат продукты питания, — говорил посланник Гастинга, — то датчане нас не одолеют.

   — Но как это сделать? — спрашивал Влесослав на совещании военачальников. — Что наши полсотни кораблей против вчетверо превосходящих сил противника?