Князь Рысев 2

Пистолет грел обманным чувством уюта и безопасности. Я знал, что торгаш как минимум приврал и завысил цену, просто был не в настроении торговаться.

Интересно, что там сейчас делает Майя? А Биска? Иоганн, едва она снова вернула ему облик грешонка, едва не лопнул, что пузырь под ее копытом — удержали ее от этого шага лишь царившие в дьявольской головке проказы. Представлять незавидность участи несчастного грешонка мне даже не хотелось, приятного в ней точно было мало.

Я выдохнул, прогнав прочь суету мыслей. Если Ибрагим был прав насчет найденного мной письма и мы пришли точно по адресу, то, может быть, сегодня я узнаю имена.

Я ожидал увидеть то, что видел прежде. Тишину, таящуюся под исполинских размеров сводами храма. Резные узоры перегородок, живопись, к которой приложили руки величайшие художники тех лет.

И нет, все это тут было и в достатке. В ноздри ударило ладаном, я едва не потерял равновесие. Моя вторая, демоническая, натура была резко против того, чтобы я сделал хоть шаг дальше, но я лишь ухмыльнулся. Нет, дружочек, это я даю тебе иногда в волю порезвиться, но главным все равно есть и буду только я.

Тот недовольно забурчал внутри, будто булькающий котел и умолк.

Ко всему тому, что я привык видеть в церквях, здесь добавились гигантских размеров статуи. Фонтан журчал святым источником, падающий особым образом солнечный свет как будто заставлял воду светиться. Крышу крылами подпирали две девочки-ангела. С юными, одухотворенными лицами они взирали на витражи стекол, привлекая взгляд. Сюжет родом из Библии был выложен красивой цветной мозаикой. Божьей силой воин с крестом одолевал злокозненного, бесконечно рогатого и подлого беса.

Мне почему-то вспомнились слова Биски про святую воду — интересно, что будет, если прыснуть ей на нее? Она задымится и скорчится от боли?

Слыша мои мысли, глас рассудка вместо дьяволицы небрежно ответил, что, скорее всего, ни то и ни другое. Третье — она никогда больше не решится повторить со мной вчерашнюю ночь.

Грешная плоть, вспоминая, как неистово и дико ласкали меня обе девчонки, жалела лишь о том, что утро настало до обидного быстро.

Я поймал на себе осуждающий взгляд: вместо священников чуть дальше входа дежурили величественные фигуры самых настоящих ангелов — стало понятно, почему жители Петербурга спешили отсюда одухотворенными. Плащи, скошенные на плечо, прятали ножны со святыми мечами. Крылья, по-орлиному огромные и белые, даже в сложенном состоянии были едва ли не в два раза больше самих воинов. Заполненные светом глаза взирали на меня с плохо скрываемым недовольством. Один из них потянул носом, скривился — будто в самом деле чуял, что от меня веет бесом. А я ведь даже помылся...

К ним присоединилось изваяние Иисуса. Мраморный господь взирал на меня уставшим взглядом чуть прикрытых глаз, будто по-отечески вопрошая: «Ну как же ты так, Рысев, попался на дьяволов вертел?»

Ответа у меня не было ни для них, ни для него.

Стражи будто решали, пускать меня или нет. Я напрягся, когда один из них указал на меня перстом.

— Кровопролитное орудие с собой таскаешь, бес? — пророкотал он, и я тут же понял о чем он. В самом деле, заходить в святое место с тем, что лишает человека жизни, не очень-то разумно.

Я огляделся по сторонам, взглядом выискивая нечто похожее на камеру хранения, но то ли о таком здесь не ведали, то ли я пришел очень не вовремя: вокруг было пусто, будто простой люд разом решил разувериться в божьих методах, а потому не спешил в божий дом.

Я поднял руки в знак примирения и добрых намерений. Почуял, как под кителем у меня зашевелилось, закусил губу. Ну нет, если придется драться еще и с ними, то это уже чересчур, отказываюсь! Мир может быть сколько угодно недоволен моим чужеродством, но надо же и меру знать!

«Ваше оружие заблокировано святыми силами» — пояснила мне система при помощи ясночтения, и я облегченно выдохнул. Ну пусть так — не станут же на меня нападать прямо тут?

— Первый, второй — отбой, — коснулось моих ушей, и я резко развернулся. Знакомая девичья фигурка прошла, будто меня здесь и не стояло. Послушные ее приказам стражи в тот же миг вытянулись будто по стойке смирно. На их фоне она казалась по-кукольному крохотной и зыбкой. Моя рука помнила мягкость ее ягодиц, щека же говорила, что подобные проверки лучше устраивать при обоюдном согласии.

— Славя? — Я как будто сомневался, считая, что в мире полным-полно ангелов с ее внешностью. Не спеша мне отвечать, она поправила прядь волос, откинула ее назад, высоко задрала по-куриному маленький носик.

— А, дурак, это ты? Пришел просить прощения? — Враждебности она не прятала и была до наивного прямолинейной. Я же не спускал глаз с ее точеной, достойной выступать прообразом для скульптур фигурки.

Она была непосредственна и чувствовала себя дома. Гулким эхом по залу разносились ее шаги, когда она неспешно прошествовала к фонтану.