Князь Рысев 4 (СИ)

Казалось, что я все еще чую тепло их маленьких тел. Жизнь уходила из коротышек не спеша. Безмятежность деревни говорила лишь о том, что нападения ждали меньше всего на свете.

Я вслушивался в тишину, как в симфонию смерти. Ждал и сам не знал, чего именно.

Любопытство звало заглянуть хоть в одну из хижин, я же держал его в узде. Что-то мне подсказывало, что хорошего там увижу мало.

Это хорошо, вдруг мелькнула у меня в голове мысль. Хорошо, что я заставил девчонок уйти. Не знаю, как бы они отреагировали на этот мясной ужас, но вряд ли положительно.

В голову лезли глупости.

Словно долго выжидавшие своего часа, теперь они получили долгожданную возможность показать себя во всей красе. Им будто больше нечем было заняться, из недр памяти, из самого голоштанного детства они вытаскивали образы Фредди Крюггеров и прочих Джейсонов верхом на Вурхизах. Разбуженный, глубоко засевший ужас спешил подсказать, что они если не за спиной, то прячутся за углом.

И обязательно выскочат, чтобы я сумел хорошенько навалить в штаны.

Шорох, вдруг коснувшийся ушей, заставил встрепенуться, рука сама ухватилась за рифленую рукоять клинка.

Словно уже привыкший к тому, что на любое подозрительное следует сначала бить, а уж потом думать, я крутанул оружием над головой.

Алиска таскала с собой отнюдь не легенькую шпажонку, но даже этой орясиной мне удалось вычертить символ защиты — словно эгида, он осыпал меня ворохом блестящих искр, обещавших помощь в отражении чужой атаки.

Где-то там, наверху, ютясь в уютной кровати, икнула от моей благодарности Валерьевна.

Чутье выдохнуло, когда из-под завалов выскользнул паук. Я почти успокоился и тотчас же вспомнил, что подобная живность бегала в хозяйстве Виты.

Могла ли они прихватить одного восьминога с собой? Могла. А могли ли сами гмуры, взяв с нее пример, разводить их как домашний скот?

Ответить я не успел. Куча мертвяков вдруг зашевелилась. Я сделал шаг назад, чувствуя, как все тело сковало ужасом. Колени предательски задрожали, здравый смысл обещал не сейчас, но вскоре подыскать разумное объяснение творящемуся.

Я понял, что у него не получится, когда мясистый окровавленный гмур, по-неживому разинув рот, обнажив гнилые зубы, свесил голову на бок.

Мне казалось, что еще чуть-чуть — и я в обязательном порядке услышу зловещий гогот. Притащился в ловушку — сам! Один! Для этого, наверное, обязательно быть Рысевым и носить в своей крови дар ясночтения.

Нэя металась, словно пойманная в силки птица. Ей-то проще — может просто вспорхнуть над коротышками и унестись прочь…

Словно желая мне возразить, один из покойников настиг ее в прыжке. Сжал в огромных лапищах, покатился кубарем по земле.

Я атаковал сразу же и без раздумий. Меч тащил меня за собой на выручку несчастному порождению Слави. Клинок жадно и отчаянно, будто в самом деле был кровожаден, впивался в еще не до конца закоченевшие тела. Отрубленные руки, ноги, головы и туловища валились наземь, а я пробивался к тому поганцу, что смел коснуться Нэи.

Теперь я понимал, что ощущал Конан-варвар в горячке боя. Мгла вокруг, мрак безглазо пялилась изо всех щелей. Враг повсюду и везде сразу, от него нет спасения. Словно безликая волна, он медленно, прощупывая почву защиты, подползал все ближе и ближе.

Малышке моя помощь оказалась без надобности.

Схвативший ее гмур вдруг надулся, словно воздушный шар. Из мертвой глотки полилось кровавое бульканье, прежде чем он взорвался ошметками. Нэя стрелой вознеслась над нами, обещая окончательную смерть каждому, кто осмелится тронуть ее хоть пальцем.

На миг они остановились, дрогнули, словно кто-то натянул поводки. С омертвевших глаз на меня смотрело само равнодушие. Ближайший ко мне малец широко и непосредственно развел руками, словно говоря: извини, пацан, нам бы здесь лежать и гнить, а вон поди ж ты… заставляют.

Ее голос звучал повсюду и нигде. Словно ополоумевший, я позволил себе ошибку обернуться — но за спиной никого не было.

Кроме покойников.

Не ведая подлости, абсолютно бесхитростно, они не спешили бить отвлекшегося противника.

Вита же, казалось, уменьшилась до размеров мухи и вещала прямо из моего уха:

— А ты ненасытен, братец. Любопытный.

— Покажись. Отпусти их… давай просто поговорим.

Она ответила мне насмешкой. Троица гмуров из общей кучи стала мне ответом. Накинувшись так, словно моих мозгов хватит на целую дюжину, они будто говорили, что время мирных разговоров прошло там, за кухонным столом. Где я, не ведая подвохов, уплетал обе щеки ее стряпню.

Клинок Алиски помог мне подарить им посмертный покой. Дабы не сидеть без дела, будто вопрошая меня, почему я до сих пор не впал в звериную ярость, он заставил обрушить всю мощь моих сил на столпотворение по бокам.

Лезвие вспарывало животы один за другим. Рвались свежие, только недавно натянутые нити кукловода.