Князь Рысев 4 (СИ)

Словно не желая оставлять меня в этой пучине мрак один на один с чужой смертью, Нэя в стремительном полете бросилась на клинок. Не распознав ее замысла, я вздрогнул, когда ее тельце самоотверженно нанизалось на меч. Ослабевшие, повисшие ручки, потерявшие всякую волю ноги — она была похожа на человека, как никто другой.

Она растворилась вмиг, обратившись лужицей благодати. Словно святая вода, она спешила объять оружие солнечным светом.

Меч вспыхнул священным, карающим клинком, обещая прощение всякому, кто отважится сложить под ним голову.

— Какие у нас могут быть с тобой разговоры, милый братец? Ты заявился сюда, устроил погром в моем доме, отказался немного поиграть. Разве тебе в самом деле есть, что сказать?

Мне было. Мертвяки, чуя собственное спасение от моих рук, наперегонки устремились, расталкивая менее расторопных собратьев.

Им хотелось, чтобы я их убил.

Им приказывали убить меня.

Вита не унималась, продолжая тираду, я же чувствовал, как постепенно теряю дыхание. Ожившие трупы накатывали на меня волна за волной — в мыслях бился лишь вопрос: да сколько же здесь этих тварей? Я перебил едва ли не больше, чем их здесь было до, но они словно гидра; на месте одного павшего возникало трое новых.

Скрюченные, толстые пальцы тянулись ко мне. Будь они живы, в их арсенале нашлась бы всякая каверза. Шаман сплясал бы мне очередное проклятие, коротышки поменьше подарили бы мне по камню из своей пращи, а уж сколь чудесен яд, коим смазаны кинжалы коротконогих крепышей!

Вместо этого они пытались повиснуть на мне неподъемным грузом.

Я отчаянно и зло заревел, когда один из них запрыгнул мне на спину, сбив едва начавшуюся контратаку. Я подался вперед в тщетной надежде скинуть поганца прочь, его пасть клацнула у меня прямо над ухом. Полная посмертного равнодушия морда скалилась пиловидными клыками, обещая повторить свою попытку через мгновение. Его менее удачливые собратья, минутой назад располовиненные мной, словно истосковавшиеся по ласке рабыни, спешили обхватить меня за ноги. Не ведая разума и здравого смысла, мохнатые руки хватались за лезвие клинка, после равнодушно взирая на отвалившиеся пальцы и натекающие из обрубков лужицы крови.

— Всю жизнь меня гоняли, словно крысу. Я думала, что вырвусь из застенков и там — жизнь!

Молния божьей карой ударила с клинка, резанула пытавшегося оттяпать мое ухо гмура. Его подбросило вверх, словно резиновую куклу. Плеть электрического разряда, ярко освещая мне путь, стегнула всех, кто осмелился в меня вцепиться. Я не представлял, что мертвые умеют визжать, а теперь знал об этом.

Лог был строг, как и мироздание — не желая терпеть подобного своеволия, он заспешил скушать десять процентов от общего состояния Нэи.

Остаться здесь без нее было все равно, что скормить самого себя непроглядной мгле. Мрак слепоты кривозубо ухмыльнулся мне из плохо освещаемых ниш, обещая, что поиграет со мной вдосталь, едва эта мелкая поганка вновь уйдет на перерождение.

Когда гмуровы тельца на миг отступили, я рванул в контратаку. Ясночтением прощупывал тьму в надежде выхватить прячущиеся в нишах очертания.

Вита словно скакала от одной стены к другой, была везде и повсюду.

Еще чуть-чуть, понял я, и она заговорит со мной губами мертвецов с отрубленных голов.

— Мир оказался совершенно иным. Сначала я хотела вернуться к отцу — новую, сильную, он признает меня! Но он отверг. Я искала встречи с твоим отцом, но инквизатории встали на моем пути. Они толкали меня бежать. Без денег, без семьи, без рода — они словно насмехались надо мной, снова и снова подталкивая вернуться в ставшие родными казематы.

Я выдыхался. Меч тяжелел в руках с каждым ударом. Я пытался повторить магию речи, которой учила нас Романовна, но та лишь отрицательно качала головой. Неа, говорила она, ты хоть на голове стой, че хочешь делай, а эту шнягу я попросту не вывезу.

Как не вывезу и я сам.

Правдой оборачивались Майкины слова. Там, рухнув на колени, она умоляла меня одуматься. Кричала, что найдет по мою душу лучших священников, сыщет каких угодно изгонителей дьявола, лишь бы я только не ходил один.

Что я ей тогда сказал на прощание? Какую-то патетичную глупость…

Сквозь толпу забрезжил просвет. Бесконечное воинство дрогнуло под святым напором. Нэя, чуя, что не стоит распылять саму себя на самоубийственные атаки, делилась благостью по чуть-чуть.

Солнечный свет рубил восставшую из могилы нечисть, словно скверну. Кожа несчастных пузырилась, набухала волдырями ожогов. Отчаянно, едва коснувшись клинка, они истошно завывали на все голоса.

Будто разом забыли, что мертвым положено безмолвие…

— Я почти так и сделала. Почти отчаялась, пока не нашла вход в эти катакомбы. Здесь было много тех, кто хотел меня убить. У нас случился с ними симбиоз, братик. Они видели во мне сочный кусок свежего мяса, ну а я…

Она многозначительно вздохнула. Словно собираясь продолжать былое кукольное представление, она не ведала нагнетания без пауз.

— А я видела в них новые игрушки. Видишь?